я. Вечное колесо, неизменно описав круг, всегда возвращается на место, размеренно переходя из эпохи в эпоху, из поколения – в поколение. И никому не дано изменить этот ход времени…
Мысли, способные увести в запредельные дали. Пора спускаться на землю. Сегодня Рождественский вечер. Он полон чудес и таинственного ожидания. Некоторые из «чудес» до сих пор живут в душе, оставив неизгладимое впечатление, но думать об этом сейчас не хотелось.
– Ты куда пропала? – донесся из комнаты обеспокоенный голос сестры, а вскоре она и сама появилась в проеме узкой балконной двери. – Соня, все в порядке? Ты что стоишь в темноте?
– Почему в темноте? – спросила я, с сожалением покидая мир грез и философских рассуждений. – Свет уличных фонарей такой яркий и все видно, как днем. И «… месяц величаво поднялся на небо, чтобы посветить добрым людям и всему миру, чтобы всем было весело колядовать и славить Христа…» – пришли на память гоголевские строчки.
– М-да, – несколько озадачено протянула Сима, пристально всматриваясь в мое лицо. – Как нельзя, вовремя. Ты снова где-то летаешь и не перестаешь удивлять всем, что напихано в эту хорошенькую головку. Дорогая, на улице зима и, довольно-таки, холодно. Даже тебе не заметить это трудно. Не хватало еще простудиться. Какое легкомыслие, Соня.
– Зима? Ну, конечно же, зима, – покорно подтвердила я и плотнее запахнула вязаную мамину кофту. – Сима, ты и представить себе не можешь, что такое зима. Воет вьюга. Ничего не видно на вытянутую руку. Ледяной ветер пронизывает насквозь, а огромные снежинки кружатся в страшном танце, превращаясь в плотное холодное покрывало, неизбежно надвигающееся со всех сторон. Это сравнимо лишь с Царством Ледяной Королевы. Так и не смогла привыкнуть к суровым зимам, хотя прожила там много лет.
– Соня, твоя северная поэма пугает. И сама ты сегодня какая-то странная. Большие снега и ледяные ветры уже позади, родная моя, – сестра нежно обняла меня за плечи. – Идем в комнату, ты совсем продрогла. Нас ждет ужин и праздник. Пусть все сегодня будет так, как много лет назад, когда мы встречали Рождество большой семьей.
Я благодарно прижалась к теплой родной щеке. Как здорово, что мы снова вместе и больше никогда не будем разлучаться. А Сима уже тащила меня за руку в теплую комнату, окутанную ароматом свечей.
Стол был накрыт так же, как и много лет назад, когда еще были живы мама и бабушка. Все выглядело празднично и торжественно. Высокая бутылка вина. Два прибора и два широких фужера на тонких ножках с золотистыми ободками вверху. Семейное столовое серебро, которым пользовались лишь в особенных случаях. В центре на большом блюде красовалась зарумяненная кулебяка. Мы не пожалели времени, чтобы приготовить и украсить ее по правилам.
– Красиво! Тепло и уютно, чувствуется семья, хотя сейчас нас только двое. Спасибо тебе. Я всегда буду помнить это Рождество, первое, после возвращения домой… – ком, подступивший к горлу, мешал говорить.
Сима промолчала. Она, как никто другой, понимала, что творилось в моей душе.
– Так хотелось, чтобы тебе сегодня было хорошо. Я до сих пор чувствую свою вину за то Рождество, которое все изменило для нас на долгие годы. Это я не уберегла тебя, не смогла помочь, а, может, просто не сумела оказаться рядом… – она не договорила, сдерживая слезы. – Наверное, за это жизнь наказала нас, разлучив так надолго. Да-да, именно за мою беспомощность.
– Не говори глупости. Все, что со мной произошло, лишь справедливое возмездие за все, что я успела натворить в свои юные неразумные годы. Банально, но неизменно: мы всегда остаемся в ответе за свои поступки. И никому нет дела до того, что ты еще не готова к жизни, молода и наивна, отчего и совершаешь ужасные глупости. И, думаю, неважно, кто в это время стоит за спиной или принимает за тебя решение, ведь в конечном итоге отвечать за все придется самой и наказание придет неизбежно рано или поздно.
– Это ты правильно сказала, – согласилась Сима. – Как говорится, нет худа без добра. Мне, кажется, даже хорошо, что все произошло рано – меньше разочарований в жизни. Но еще лучше, что все уже позади, очень хотелось бы в это верить, – добавила тихо, чтобы я не услышала. – Все и так было предсказуемо и очевидно для всех, и только ты никого не хотела слушать и ничего не желала замечать.
После ее слов я вдруг впервые осознала, что за личной трагедией, не заметила главного – плохо было всем. Дорогие мне люди безмерно страдали, потому что ничем не могли помочь. Я сама и только сама должна была пройти через все, что так внезапно свалилось. Ну, что же, первые суровые уроки жизни усвоены сполна. Хотя… не уверена, что хотела бы что-то изменить.
– Ой, ужасно проголодалась. У меня слюнки текут от одного только взгляда на праздничное меню. Мы что, кого-то ждем? – я решила оставить тему.
Сима качнула головой, и мы сели за стол.
– Ничто сегодня не сможет омрачить праздник, – сказала я уверенно. – Все, что было в прошлом, пускай там и останется. Согласись, дорогая, жизнь нам ни в чем не дает гарантий, но, к сожалению, это начинаешь понимать лишь тогда, когда уже слишком поздно. А теперь, давай, откроем вино, наполним бокалы и тарелки, отбросим все лишнее