вдруг автобус не придет, и они, сгибаясь под ударами вьюги двинулись назад к машине, друг за другом, держась за руки.
Усевшись на сидение, девушка постаралась снять с себя рукавицы и обогреть руки, потирая их друг об друга, мокрые, они скользили, не слушались, были красными и пощипывали.
– Константин, – представился мужчина, взял ее руки и завернул в небольшое, мягкое, сухое полотенце, сверху весь этот сверток он обхватил своими большими руками, – от латинского «постоянный или стойкий», звезды говорят, что мне свойственно терпение, верность, щедрость, усердие, ясный ум.
– Вера, – коротко ответила она, и подняла полные благодарности глаза, успокоившись окончательно.
А он включил свет внутри машины и опять их взгляды встретились, повисла неловкая пауза, остановилось бегство млечного пути, замерла вселенная, даже пурга приостановила буйство на мгновение, с любопытством прильнув к лобовому стеклу, качаясь весело на мотающихся дворниках, высунув от удовольствия белый язык. И только разговор двух сердец полился через глаза собеседников, ничего не мешало им, они встретились, это произошло, и что бы не случилось дальше, этот вечер останется в их душе навсегда.
Девушка улыбалась, утонув вдруг в этих зеленых глазах, покой сразу а ушел из сердца, оно подпрыгнуло и замерло, хлопнув в ладоши и затем вытянув их обе в сторону Константина сказало – он! Было непонятно, чем так наполнилось оно, но там был страх, боль, сопротивление, тоска, огромная радость, сладкое тепло, желание выбросить белый флаг и вырыть глубокий ров, заполнив его кипящей смолой, и еще тысячи искр, разных чувств незнакомых Вере. Тут же подсознание подключило всех прототипов романтических героев из огромного количества прочитанных ею книг, все закружилось, понеслась дальше млечная дорога, завертелась с огромной скоростью вселенная, завыла пурга.
– Ой! – очнулась девушка, и подумала, я должна сопротивляться, что это за наваждение, и тряхнула головой, как будто стряхивала снег с верхушки шапки.
– Ха! – подумал он, – совсем ребенок, повезло ж мне. нажал на газ, машина мягко рванула с места, и понеслась в темноту и снег догонять колонну.
Их разговор лился независимо от ментального, как бы параллельно, и от этого было еще страшнее, Константин задавал простые вопросы своим тихим, глухим, вкрадчивым голосом, она отвечала чуть с опозданием, как в полусне, согревшись, полу дремала, радуясь теплу, продвижению к дому, приятному попутчику, ругая себя за неуверенный тон и заплетающийся язык. А еще надо бы нагрубить ему за иногда слишком личные вопросы, для ясности, но мысли путались, переключались, трудно было вести два диалога параллельно внутренний и внешний, с собеседником и с собой, тем более, что темы менялись хаотично, машина медленно ползла по дороге, и сон окончательно победил Веру, она провалилась в черноту сладкого сна. Мужчина замолчал, интуитивно почувствовал, что говорить больше пока не с кем, сладко зевнув чуть убавил свой любимый канал классической музыки, и каждые несколько