снова кольнуло какое-то неприятное чувство – не то сожаление, не то царапанье совести. Всё-таки он привык иметь дело с серьёзными соперниками, с равными, а не с наивными малолетками, которые годятся ему почти что в дочери. Девчонку было впору пожалеть, а он вместо этого пытался её сломать.
– Сейчас ты напишешь заявление в деканат, – ничем не выдав охвативших его эмоций, всё так же сухо распорядился Ветров. – Попросишь академический отпуск. Все знают о твоей семейной трагедии, так что желание подлечить нервы где-нибудь подальше от родных мест не вызовет удивления. Тебе обязательно пойдут навстречу. Потом позвонишь матери, назовёшь любую причину, по которой тебя не будет дома ближайшие несколько месяцев.
– Что со мной будет на самом деле? – обречённо, будто только что увидела подписанный смертный приговор на своё имя, спросила Зеленцова.
– Побудешь моей гостьей, – хмыкнул Феликс. Он действительно до сих пор ещё не решил, что делать с ней дальше. – Потом будет видно. Если решишь быть хорошей девочкой и сумеешь меня в этом убедить, отправишься домой.
Вместо того чтобы ухватиться за надежду на освобождение, девчонка в ответ на его последние слова неприязненно усмехнулась.
– Я не буду ничего писать и никому звонить, – твёрдо сообщила она. – Я не такая дура, чтобы стала сама помогать вам подготавливать почву для моего исчезновения.
Неожиданно для себя Ветров разозлился. Девчонка считала его олицетворением зла, а ведь с ней до сих пор ещё не случилось ничего по-настоящему плохого. Но ей этого мало, она так привыкла к своему чистому уютному мирку, что готова считать ужасным уже то, что происходит с ней сейчас, совсем не задумываясь о том, как ведут себя настоящие чудовища.
– Ты напишешь. И позвонишь. И вообще сделаешь всё, что я скажу. Вопрос только в том, произойдёт это сейчас или позже. Для тебя же лучше согласиться сейчас.
– Будете меня пытать? – фыркнула, думая, что это поможет скрыть страх. Интересно, на сколько хватит её самообладания и стойкости, если перейти от слов к делу?
– Зачем же сразу пытать? Да и смысл? Ты неженка, за пять минут отключишься и всё. Но ты можешь жить в нормальной комнате, а можешь сидеть в подвале, с крысами, в сырости и темноте.
Ему показалось, что в лице Зеленцовой промелькнул панический ужас. Взгляд расфокусировался, будто она увидела что-то жуткое, пугающее куда больше, чем посещавшие её до этого мысли о будущем. Феликсу казалось, что она сейчас сдастся, согласится на все условия, но девчонка только с силой стиснула челюсти и ничего не ответила.
Не дождавшись никакой реакции, Ветров поднял трубку внутреннего телефона и коротко приказал:
– Зайди.
– Проводи нашу гостью вниз, – коротко распорядился он, когда на пороге показался один из охранников.
Не выказав ни малейшего удивления, тот шагнул к девушке. Инга нашла в себе силы усмехнуться, узнав амбала, который привёл её сюда.
– Варианты можно не перечислять. Пойду