из красного кирпича. Василий был неплохим каменщиком – жизнь научила всему! – он работал аккуратно, но медленно. Николай Забродин подтаскивал кирпич и помешивал раствор в большой железной бадье. (Бадью, объемом 0,75 куба, я заготовил заранее, а раствор Николай делал сам.) За два дня цоколь был сделан. Я расплатился с работниками, как и договаривались, деньгами и водкой.
На следующий день, обходя свой участок, я уже под вечер проходил мимо дома, где проживал Забродин. И как раз наткнулся на двух приятелей – сидят на лавочке, распевают песни и потягивают из бутылок пиво. В общем, разлюли-малина! А у меня был вызов в соседний подъезд к старушке с хроническим бронхитом. Пока я осматривал бабушку, да выписывал ей рецепты, Забродин с Огородниковым продолжали свой концерт, слышно было даже в квартире пациентки.
– Второй час куролесят, – прокомментировала старушка. – Ну да ладно, шума от них много, но хулиганства никакого. Безвредные мужики.
Но видимо, не все так считали. Наверное, у кого-то из жильцов дома лопнуло терпение, и он позвонил куда следует.
Машина медвытрезвителя подъехала внезапно. Во дворе послышалось хлопанье железных дверок, чей-то мужественный окрик.
Я выглянул в окно. Два милиционера вели под руки к фургону Николая – он не сопротивлялся. Третий милиционер вел за руку Огородникова, который, что-то пытался сказать. Через минуту оба уже исчезли в недрах фургона. Машина уехала.
А я как-то сразу понял, что завтра у Николая могут быть неприятности: если его задержат в медвытрезвителе утром, то на работу он опоздает, а, может быть, и совсем прогул поставят – со всеми вытекающими последствиями. И понял я еще, что Николая надо выручать! Огородников в своем колхозе наверняка выкрутится, а вот Забродину не позавидуешь – наверняка уволят за прогул, тем более, что посещение медвытрезвителя у него уже второе за год.
Я, как врач районной больницы, имел знакомства в различных районных организациях, в том числе в медвытрезвителе – потому что некоторое время там работал по совместительству и до сих пор был знаком с его сотрудниками.
У моей пациентки был домашний телефон. И она, конечно же, разрешила позвонить. Я набрал знакомый номер – сегодня дежурил фельдшер Володя, мужчина предпенсионного возраста, покладистый и добродушный человек.
Я объяснил ему, что интересуюсь судьбой Забродина.
– Оформили уже, – ответил мой коллега. – На коечке уже отдыхает. И собутыльник его тоже там.
– Не буянили?
– Да нет, люди смирные. Спокойно разделись и ушли отдыхать.
Это хорошо! Это означает, что Забродина и Огородникова ждёт только плата за медвытрезвитель и штраф за пребывание в алкогольном опьянении в общественном месте.
– Нельзя ли Забродина выпустить пораньше? – Попросил я Володю. – Чтобы на работу не опоздал.
– Никаких проблем, – согласился тот. – До утра проспятся, а утром, часиков в семь, мы их и отпустим на все четыре стороны.
Мой коллега слово сдержал. Николая отпустили в семь часов утра, и он пришёл на работу вовремя. То, что он был с