Она не очень-то похожа была на балерину, если бы не балетные туфли на ногах. Лицо у нее было вовсе не старое, но без улыбки и какое-то сухое. У учительниц лицо обычно или веселое, или доброе, или злое. У нее оно было ни доброе, ни злое. С ней пришла еще одна женщина с нотами в руках. Она стала играть на рояле.
Седая учительница попросила всех девочек ходить под разную музыку по залу, а потом подошла ко мне, села на корточки и стала щупать мои ноги. И сказала недовольно, что у меня ноги не очень подходят для занятий танцами и на ступнях шишки. Я никогда раньше особо не думала о своих ногах, тем более, что они для чего-то не подходят. А мама сказала седой:
– Но мы так хотим танцевать! Дайте нам шанс.
А та сказала:
– Ну, я не могу отказать Ольге Романовне. Я вас предупредила, а дальше посмотрим.
Ольга Романова – директор школы искусств. А еще наша соседка по даче и хорошая знакомая. Мы поехали домой, и мама сказала, как здорово, что я буду танцевать. Танцы – это так красиво. Я не знала, здорово или нет, и на что это вообще похоже. Мне только не очень понравилось, что танцевальная школа далеко от дома: мы на машине проехали две длинных-предлинных улицы, пять светофоров и долго петляли во дворах.
Мама сказала, что в детстве три года занималась танцами, а потом переехала в другой город, где вообще не было балетной студии, и это не страшно, что ездить далеко. Интересно: мама настолько старше меня, а я буду заниматься тем же, чем она, когда была маленькой.
***
В коридорах школы искусств пахнет холодом и какой-то сыростью. В школе по-другому: там бывает утренний запах каши или лаврового листа в обед, еще книжками и тетрадками пахнет. В моей музыкалке на лестнице – запах канифоли. А здесь не пахнет ничем приятным и знакомым.
Сначала занятия вела заведующая балетной студией Оксана Германовна, молодая и веселая, и сказала, что халтуры не допустит. Мы стояли у балетного станка (это те палки, чтоб руками за них держаться), следили за осанкой и учили балетные позиции. Третья позиция простая, надо одну ногу поставить к середине другой и чуть развернуть. А первая сложная – надо свести пятки и развести ступни в стороны в одну линию. Я, когда так делала, сразу заваливалась вперед. Но Оксана говорила мне постоянно «недурно, недурно». Было интересно.
Потом Оксана Германовна стала вести занятия только в старшей группе. А меня определили в младшую, где девочки почти все меня младше на год. Мама говорит, это потому что я совсем недавно занимаюсь, а не из-за возраста. У нас преподает та строгая седая женщина, которая принимала меня в школу и которой не нравятся мои ноги, Нелли Фаризовна. Занятия у нас три раза в неделю: два раза классический танец, по полтора часа, и один раз историко-бытовой. Есть еще раз в две недели история балета. Там учительница рассказывает, как негры пугали диких зверей и придумали танцы, и другие истории, интересные и не очень.
Папа может меня возить сюда на машине только по субботам, мама тоже работает. Поэтому мы ездим на хореографию с дедушкой на двух автобусах, а метро тут нет.