тебе, хозяин, – вздохнул художник. – Такую картину – за несколько мисок каши! В столице за нее бы золота не пожалели.
– Ну уж и золота! – ощетинился Кринаш, готовый отстаивать свой кошелек. Но тут же его лицо просветлело. – Хотя вывеска и впрямь неплоха. Умеешь, парень, рисовать. Пожалуй, буду кормить тебя бесплатно каждый раз, как завернешь ко мне. Только не устраивайся тут на постоянное проживание, ладно?
Художник понял, что для хозяина это верх щедрости, и смирился, промолчал. А Кринаш представил себе светящуюся красоту, которую издали будет видно во мраке, и окончательно перестал жалеть о том, что не его имя поднимется над лесом и рекой.
– Ладно, – хлопнул он художника по плечу, – пойдемте все в трапезную. Дагерта, неси вино, я угощаю. Выпьем за «Посох чародея»!
2. СЕРАЯ ПТИЦА
Холеные белые пальцы женщины с нежностью перебирали крупные стеклянные бусины в изящной резной шкатулке.
Некоторые из бусин еще оставались молочно-белыми – как в тот день, когда четырнадцатилетней девчонке подарил ожерелье ее первый мужчина.
Первая любовь – как оказалось, она же и последняя.
Первый подарок, не выпрошенный холодно и расчетливо. Кажется, и единственный.
И первое осознание своего Дара.
Каким это было озарением, какой злобной радостью – понять, что в постели она может высосать из человека талант или мастерство и присвоить себе – хотя бы ненадолго…
А потом пришла способность заключать похищенное в бусины и хранить бесконечно.
Вот оно, ее сокровище – дороже кладов древних королей!
Пальцы вертят бледно-желтую бусину. Что здесь?.. Умение восхитительно играть на лютне. Память об одном музыканте. Не очень полезно для жизни – так, бренчание! Но ведь не знаешь заранее, что и когда может понадобиться…
Вот темно-коричневая, почти черная бусина, похожая на очи страстной, неистовой рабыни-наррабанки, что рычала и кусалась в ее объятиях, словно тигрица. Она и видела по-тигриному – во мраке, сквозь мглу! Вот оно, это редкое свойство, заключено в карюю бусину, лежит смирно, ждет хозяйской воли.
А вот зеленоватая, цвета теплой морской волны, – в ней скрыто умение плавать и нырять на зависть дельфинам… он и сам был почти дельфином, тот загорелый рыбак.
А здесь? Ах да, сила! Удивительная силища того наемника из Фатимира… как его звали-то? Ну, не важно! Он был могуч, как тролль, на спор поднимал быка. Потрясающий мужчина! Жизнь в нем билась и пенилась, словно вода на каменных потоках Тагизарны. Он даже сумел выжить после… ну, после того как еще одна белая бусина поменяла цвет. Кажется, жив и теперь. Собирает милостыню по дорогам – жалкий калека с трясущимися руками, не способными удержать даже кружку с вином.
И все же – какое жизнелюбие! Кажется, из всех ее любовников и любовниц в живых остались только двое – этот наемник да ее первый муж…
Первый муж! Белые руки дрогнули над шкатулкой, алый рот недовольно скривился. Ну сколько можно портить себе кровь этим воспоминанием?
Чтобы вернуть хорошее расположение