всегда говорила, что по русскому Лена и она, Катя, самые лучшие ее ученицы.
Еще так недавно Катя, бывало, дождаться не могла этого урока. Она любила не только читать, рассказывать, говорить наизусть стихи, но даже заниматься грамматикой, – а уж это у них в классе мало кто любил.
Кате нравилось следить за тем, как меняется смысл слова из-за какой-нибудь маленькой приставочки. Она со вкусом придумывала примеры на разные правила и подыскивала проверочные слова для безударных гласных так весело, словно это был не урок, а игра в слова. Ей и правила-то учить почти не приходилось. Они как-то запоминались сами собой.
Но сейчас от волнения, которое охватило весь класс, Кате казалось, что и она тоже начала бы путаться, если бы стояла у доски и видела устремленный на себя строгий взгляд новой учительницы.
– А теперь, девочки, – сказала Анна Сергеевна, отослав наконец на место Валю Ёлкину, – придумайте сами слова с ударными и безударными гласными.
Девочки стали перешептываться.
– Только не советоваться, – остановила их Анна Сергеевна, – Мне же интересно знать, как вы усвоили то, что прошли.
«Как усвоили»! – с горечью подумала Катя. – Теперь уж не нас проверяет, а Людмилу Федоровну!»
Должно быть, и Ане пришла в голову та же мысль. Она опять обернулась и посмотрела на Катю. Но Анна Сергеевна сразу же заметила это и сделала замечание обеим – и ей и Кате:
– Девочки на первой и второй парте!
– Мы не разговариваем, – обиженно протянула Аня.
– Необязательно разговаривать, – сказала Анна Сергеевна. – Вы переглядываетесь.
«Ишь какая, – подумала Катя. – И переглянуться не даст».
И ей еще тяжелее стало оттого, что какая-то всем чужая, неизвестно откуда появившаяся Анна Сергеевна уже наводит в классе свои порядки. И Катя поняла: захочет класс или не захочет, а эта суровая учительница поставит на своем, и все будет делаться по ее воле. Так и вышло. Подумав немного, девочки уже отвечали, какие слова они придумали и какие в этих словах ударные гласные и безударные.
Катя уже не могла остаться в стороне и тоже начала придумывать. По обыкновению, она придумывала быстро и хорошо. Анна Сергеевна три раза спрашивала ее и все три раза одобрительно кивнула головой, а под конец даже похвалила: «Так. Очень толково!»
Кате это было приятно и в то же время как-то неловко перед Леной и Валей, которых Анна Сергеевна, как ей казалось, несправедливо обидела. Ей даже хотелось, чтобы Анна Сергеевна и к ней была так же придирчива и сурова.
«А все-таки она злющая», – написала Катя и придвинула листок Наташе.
«Посмотрим, может быть на втором уроке она будет немножко добрее», – ответила на том же листке Наташа.
Катя разорвала под партой листок и подумала:
«Да, конечно, Наташа не так огорчена, как мы все. Она Людмилу Федоровну почти что не знала, какой-нибудь месяц у нее проучилась…»
Но и на втором уроке – это была история – оказалось, что новая учительница такая же строгая и требовательная. Она вызвала Настю Егорову, и даже бойкий Настин