хочу сказать, для зубов.
Я хмурюсь, затем вспоминаю, что сам сказал им, где буду сегодня утром. У зубного. Самая предпочтительная универсальная ложь во спасение. И не то чтобы ребенок – это какая-то тайна, в свое время все всё узна2ют. Но просто… понимаете… не сейчас.
– Как оказалось, у меня все в порядке, – говорю я. – Врач мне ничего не лечил. – Поворачиваюсь к Эв. – Итак, скажете что-нибудь еще, прежде чем мы нагрянем в дом?
Она качает головой.
– Вы знаете столько же, сколько знаем мы.
У женщины, которая открывает дверь, выцветшие светлые волосы, на ней белые спортивные штаны и белая футболка с надписью «Так себе мамаша». На вид ей сорок с небольшим. Выглядит она уставшей. Уставшей и раздраженной.
– Миссис Эпплфорд?
Женщина смотрит на меня, затем на моих спутниц.
– Да. А вы кто такие?
– Я инспектор Адам Фаули. Это констебль Эверетт и констебль Сомер.
Женщина крепче стискивает ручку двери.
– Фейт же ясно выразилась: она не хочет вмешивать полицию. Вам незачем…
– Фейт – это ваша дочь?
Женщина колеблется мгновение, словно подтверждение даже этого очевидного факта станет предательством.
– Да. Фейт моя дочь.
– Водитель, подобравший ее, был крайне обеспокоен ее состоянием. Как и мы, разумеется.
Сомер трогает меня за плечо и указывает назад. Но мне даже не нужно оборачиваться. Я буквально слышу шелест раздвигаемых занавесок.
– Миссис Эпплфорд, мы можем войти? Всего на одну минуту. Говорить в доме гораздо удобнее.
Женщина бросает взгляд на противоположную сторону улицы, она также замечает любопытных соседей.
– Ладно. Но только на одну минуту, хорошо?
Гостиная выкрашена в бледно-лиловый цвет, диван и кресла, очевидно, подбирались в тон, однако краски настолько холодные, что это действует на нервы. И, пожалуй, для такого помещения мебель чересчур громоздкая. Меня постоянно ставит в тупик, почему люди не измеряют свои комнаты, прежде чем покупать мебель. Чувствуется сильный запах освежителя воздуха. Лаванда. Кто бы сомневался.
Хозяйка не предлагает нам сесть, поэтому мы неловко переминаемся на узкой полоске ковра между диваном и кофейным столиком со стеклянной столешницей.
– Миссис Эпплфорд, ваша дочь вчера ночью была здесь?
Женщина молча кивает.
– Она провела дома всю ночь?
– Да. Она никуда не выходила.
– Значит, вы видели ее за завтраком.
Еще один кивок.
– Когда это случилось? – спрашивает Сомер, украдкой доставая из куртки записную книжку.
Женщина обхватывает себя руками. Я стараюсь не делать заключений из языка ее жестов, однако это непросто.
– Полагаю, где-то без четверти восемь. Мы с Надин вышли ровно в восемь, но Фейт сегодня утром не торопилась. Она ушла около девяти, чтобы успеть на автобус.
Значит, на самом деле она не знает, чем сегодня утром