Милова) или тотальная коррупция. Коррупция – то же окормление, она договору не противоречит. До Путина (при Горбачеве и Ельцине) люди были голодны, при Путине они стали наедаться до отрыжки: следовательно, Путин герой. Народ (по договору) приписывает власти свои заслуги (так Сталину народом-победителем была приписана победа в войне).
Другое дело – переход Владимира Путина в статус первого, но все же министра (ни один из министров последнего времени не был героем, кроме Шойгу, но нет наводнения или пожара – нет и Шойгу). Политологи говорят: вот, смотрите, Путин стал председателем партии и теперь будет контролировать парламент вплоть до объявления импичмента; а вот он переподчинил себе губернаторов; значит, центром власти теперь будет премьер. Эээ, полноте. Это бодания власти. А народ хочет продолжать потреблять. Начиная с Горбачева он усваивал, что падение (или рост) потребления – вина (или заслуга) исключительно президента, который ныне молод, энергичен и знает языки. А премьер-министр – это технический человек, его можно рекрутировать из торговцев мебелью или разжаловать в послы. Будем мы еще разбираться! Наш президент молод и энергичен, его зовут Медведев, премьер не должен ему мешать, а если рыпнется – пошлем послом в Германию. Говорите, он объявит импичмент? А в «Единой России» – что, не русские люди?
Но конструкция «президент наш герой» устойчива, пока можно брать иномарки в кредит и кредит отдавать. Как только окажется, все иномарки стоят в пробке, или что мидл-класс достиг возраста болезней и пенсий, или как нефти найдется замена, – вот тут-то и обнаружится, что герои лишь выполняют желания масс, а в противном случае летят с пьедесталов.
Так что прощайте, Владимир Владимирович. Или попробуйте стать опять президентом.
2008
ОН РУССКИЙ. ЭТО МНОГОЕ ОБЪЯСНЯЕТ
Глава комитета Госдумы по делам СНГ г-н Островский предлагает руководству бывших республик СССР придать русскому языку статус официального. Прекрасная идея!
Собственно, и Горбачеву в президентстве можно было инкриминировать одно: что вместо официального двуязычия, в качестве условия независимости Прибалтики, он ввел в Ригу и Вильнюс танки. Ничего не добился, кроме последовавшего кошмара, включая лингвистический. Чего стоил один запрет в, если не ошибаюсь, Латвии, торговать на рынке тем, кто не знает латышского – в то время как латыши торговали в Польше, не умея сказать даже «дзенкую».
Знаменитое официальное двуязычие Финляндии, при менее чем 5 % сограждан-шведов – тоже дальнее эхо выхода из-под шведской опеки, и остается сожалеть, что Ленин условием независимости финнов не оговорил госстатус русского языка. Вообще, чем больше языков параллельно звучит в стране – тем лучше. Те же финны поголовно говорят на английском, что немало способствует подъему страны. Швейцарцы (четыре государственных языка, включая ретороманский) прекрасно себя чувствуют и в Германии, и во Франции, и в Италии, – и хороши у них и часы, и сыры, и магазины.
Другое дело, что слова депутата Островского являются