идут. По «Первому» говорят, что грузинские «бандформирования» блокируют машины «Скорой», а по РТР показывают репортаж о доставке «Скорыми» раненых в больницы. То, что 58-я армия (она к миротворцам отношения не имеет) вошла на территорию Грузии без разрешения Грузии, или что наши ракетами били по Гори и объектам под Тбилиси – я вообще сразу не понял. Но моя теща поняла главное: там наших бьют. Ведь ей сказала, что у большинства в Южной Осетии – русские паспорта. И, разумеется, не сказали, что российские паспорта там с неожиданной легкостью стали раздавать налево и направо 2 года назад.
Я сейчас не о том, кто агрессор, кто жертва: вот вышлю с дачи этот текст в редакцию, дорвусь до интернета, тогда и решу.
Я о том, что пропаганда сначала формирует виртуальных врагов, потом начинает верить в созданное сама, а затем в силу веры начинает реальную войну.
В 1914-м в Сараево, кстати, тоже все развивалось именно так.
2008
ВЕЛОСИПЕД И ВЫСШИЙ СУД
Подобно многим взрослым, приобретшим, наконец, велосипед, я купил его, чтобы компенсировать отсутствие велосипеда в детстве. И – отсутствие средства передвижения в юности, когда я открыл для себя петербургские Острова.
Трудно поверить, но лет 15 назад Крестовский остров представлял собой смесь пролетарских бараков и заведений полупрофессионального спорта, в котором нет места ни высшим достижениям, ни дезодорантам в раздевалках. Там стучал мяч и ждали трамвая. На Каменном острове царила печаль: сквозь фундаменты разрушенных вилл прорастали дерева. Дачи совбонз отгораживались от плебса напяленными на ажурные заборы бетонными щитами, и дачу К-9 я ненавидел особо за перекрытый выход к Малой Невке.
Я объезжал это добро, мечтая о времени, когда заборы тяжкие падут, виллу Половцева отреставрируют, виллу Мельцера восстановят. И радовался, когда стройки и реставрации начались. Правда, новое выглядело грубым, железобетонным. А когда однажды я заехал на стрелку Крестовского справа от Гребного канала, меня не пустили: частная собственность, понял, нет? «Набережные по закону приватизировать нельзя», – сказал я. «В рыло дать?» – скучно поинтересовалась охрана.
Последним ударом стала стройка на набережной Крестовки. Там трехэтажные кирпичные домики пару лет назад подвели под крышу и бросили. Арестовали? Разорился? – гадал я о судьбе хозяина. И снова мечтал: забор уберут, я объеду все острова по периметру по кромке воды!
В этом году дома достроили. Целый прекрасный поселок. Я попытался подъехать к воде, но тщетно: набережная утыкалась забор. На входе маячили «стаканы» охраны, какими метит землю в самых лакомых местах ФСО. Персональный выход к воде оттяпал себе Конституционный суд.
Я вот думаю: если недавно министр МВД предложил регистрировать велосипеды – может, правильно, предложил? Чтобы всяких любопытствующих отслеживать и пресекать?
Хотя это недостаточно радикально.
Людей на велосипедах надо вообще запрещать.
2008
ОСЕНЬ ПАТРИАРХА, ИЛИ СТО ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА
Если