герцогини, на ее выступающие ключицы.
– Рейбийская Роза! – хохотнул он. – Майлс, кочергу мне!
Как только раскаленный металл коснулся ее кожи, герцогиня Йоркская потеряла сознание. Ее стали приводить в чувство, однако обморок был таким глубоким, что Ричард даже забеспокоился, не умерла ли она.
– Этого мне только недоставало!
Он шагнул к одной из ваз и, вышвырнув из нее цветы, вылил воду на голову матери. Едва она стала приходить в себя, как он почти ласково стал умолять ее открыть, где находится тайник. Однако герцогиня лишь тихо стонала, но молчала. Наконец Ричард не выдержал.
– Бог свидетель, я не хотел снова повторять это. Джеймс, добавь огня!
Пламя багровыми языками лизало высокий свод камина. Святые на его карнизе, казалось, шевелятся, а скелеты в Пляске смерти оживают. Тирелл раздувал огонь мехом, лихорадочно думая, что Джексон уже давно должен быть в Вестминстере и, если ему повезет, вскоре сделает то, что ему приказал Тирелл. Время, время! Как еще можно затянуть его? Неся кочергу герцогу, он сделал вид, что споткнулся, и уронил ее в лужу воды у стола. Потом, когда вновь принялся раскалять кочергу, задвинул ее так далеко в угли, что Майлс не сумел вытащить. Наконец Ричард сам взялся за дело, но, когда он, потный, в расстегнутой рубахе, с раскаленной до малинового свечения кочергой в руке, вновь приблизился к матери, та вдруг перестала стонать и внятно произнесла:
– Довольно, Ричард. Вели развязать меня. Ты получишь то, чего добиваешься.
Ричард удовлетворенно хмыкнул, глядя, как мать запахивает изорванную одежду и, стеная, делает несколько осторожных шагов к камину. Она старалась сохранить остатки достоинства и, хотя после пережитого выглядела довольно жалко, с негодованием отвергла предложенную ей Тиреллом руку. Глядя на это, Ричард лишь усмехнулся, откинувшись в кресле.
– Давно бы так, матушка. Я ведь знаю, как добиваться своего. А вы к тому же заставили меня взять такой грех на душу. Я подозревал, что тайник скрыт именно где-то в этой каминной резьбе…
В следующий миг он подскочил и бросился к герцогине. Но опоздал. Никто из них так и не заметил, какой выступ нажала Сесилия, но одна из фигур Пляски смерти сдвинулась, и прямо в руки герцогине упал свернутый в трубку лист пергамента, который она тут же отправила в огонь.
Тиреллу пришлось схватить Ричарда, который готов был кинуться даже в гудящую пасть камина за вожделенной бумагой. На нем начала тлеть рубаха, задымились волосы. Герцогиня с криком стала сбивать с его рукава огонь. Но боль уже отрезвила Дика, хотя он все еще не терял отчаянной надежды достать таинственный документ, имеющий такое влияние на короля и королеву. Он принялся расшвыривать поленья, разгребать угли. Вспыхнула бархатная портьера от далеко откатившейся головни. Форест едва успел сорвать и затоптать ее. В воздухе повис запах гари. Стал тлеть и ковер на полу, но, к счастью, в комнате еще было достаточно ваз с цветами, и Тирелл с Форестом залили огонь.
Ричард же был словно в припадке безумия. То, что он извлек