Переход. Екатерина Быстрова

компании. Надо только лишь немного потерпеть, собрать статистику, поучаствовать в тестировании препарата с добровольцами, а может быть, между прочим, написать докторскую, а там… От перспектив и возможностей у Аллочки дух захватывало.

      Работать Аллочке нравилось, даже было интересно. С коллегами тоже все было замечательно. Минуты демократии были не столь обременительны, а иногда и наоборот, подчеркивали особый статус врача, доктора, уважаемого и значимого в жизни других людей человека. А медсестры приятно суетились, желая угодить молодому доктору. Так уж повелось в медицинской среде – есть элита, а есть другие. Аллочке это нравилось. Она как-то сразу повзрослела, стала серьезней, и к ее слову прислушивались – конечно, не так, как к слову заведующей отделением, но все равно было очень приятно осознавать, какая она важная и умная. Наблюдая за Ольгой Николаевной и ее работой, Аллочка не понимала, как той удается, не повышая голоса, добиваться четкого выполнения своих указаний. Как она и все чувствует, и знает, и любой работник в отделении готов в любую минуту откликнуться и ловит любое изменение настроения заведующей отделения.

      Утренний кофе для Ольги Николаевны подавался с такой любовью и почтением, что в душе у Аллочки начинал шевелиться червячок зависти. А сама Ольга Николаевна любила приходить в сестринскую с какими-то печеньками, конфетами и весело болтала с девочками-медсестрами о всякой ерунде. Аллочке казалось, что эти разговоры должны быть чинными и возвышенными, а они шутили, смеялись и говорили о всякой всячине. Аллочке казалось, что нужно соблюдать субординацию, «начальник – подчиненный», и это и есть настоящие отношения, а Ольга Николаевна получала любовь и уважение, ничего не предпринимая для этого.