возглавил восстание против императора, а потом государство… но это всего лишь газетные сведения, и на них все кончается. Что он думал делать дальше, каким он представлял будущее Бакнии? Все покрыто мраком. Изий утверждает, что выполняет предначертания Рона, но поди проверь его. Никаких документов, никаких свидетельств… Никаких свидетелей – Изий позаботился о том, чтобы убрать их. Бумаги Рона пропали – но так утверждает тот же Изий. Везде Изий, всегда Изий, Изий, Изий…
Словно услышав его, толпа начала скандировать:
– И-зий, И-зий, И-зий!
На небольшой трибуне, воздвигнутой перед одним из окружавших площадь зданий, возникла невысокая коренастая фигура в сером. Площадь разразилась неистовыми рукоплесканиями, криками восторга. «Да здравствует!.. Многая лета!.. Слава, слава!» – люди надрывались, орали самозабвенно, до хрипоты, отбивали ладоши, топали ногами. На трибуну стали выходить другие. Последним появился и стал в глубине Маран. Он не был похож на человека, упивающегося восторгами толпы, напротив, он смотрел поверх голов с отсутствующим выражением, а рот его кривился в презрительной усмешке.
Наконец тощий, с бегающими глазками человечек, стоявший рядом с Изием, наклонился к микрофону – толпа на площади разом смолкла – и предоставил слово «нашему любимому вождю» Изию Граниту.
Изий начал речь с парадной фразы. «Сегодня у нас великий праздник»… как они любят это слово, зло подумал Дан, все-то у них великое, на меньшее они не согласны… «Мы в тринадцатый раз отмечаем День Большого Перелома»… а это пристрастие к пышным названиям и заглавным буквам!.. тут Изий выжидательно замолк, и чуткая толпа на площади немедленно разразилась бурными криками ликования… «Вот уже почти двадцать лет, как великий Рон Лев»…опять!.. «основал Лигу Спасителей Отечества и повел нас тернистым путем борьбы»… Оратор он был скверный – конечно, по мнению Дана, предпочитавшего краткость и конкретность, невыносимо долго он повествовал о преследованиях, императорских тюрьмах, столкновениях с императорской гвардией, о том «как в одну темную ночь, ставшую светлым днем нашего народа», по поручению Рона Льва он, Изий, повел народную армию на приступ Крепости… “Вот врет, вот врет, – шепнул на ухо Дану Поэт, – там и духу его не было”… Тут его толкнули – мешаешь слушать, и рядом грозно вырос охранник. После взятия Крепости Изий вдруг стал необычно сдержан и следующие два года охарактеризовал весьма кратко, как «трудные годы размышлений и подготовки к грядущим битвам»… Какие битвы он имел в виду, были ли то настоящие сражения или дань пристрастию к военной терминологии? Дан этого не узнал, так как Изий неожиданно принял позу, больше приличествующую памятнику, чем живому человеку, и провозгласил: «Всего через два года наш горячо любимый вождь ушел от нас… нет! Он не ушел, его подло убили предатели и лицемеры, долгие годы носившие личины соратников по борьбе, а на деле выжидавшие удобного момента, чтобы расправиться с основателем Лиги»…
– Весьма естественное поведение, не правда ли? – заметил Поэт.
Тут