именно общества Марана. Однако заглянуть к тому или просто позвонить он стеснялся, боясь оказаться лишним. Заставить себя последовать примеру Поэта, который по дороге на Торену без какого-либо колебания или смущения постоянно вытаскивал Марана в мужскую компанию или просто собирал всех у себя, он не мог и уже стал привыкать к мысли, что придется потерпеть до Земли. Но на пятый или шестой день Маран вдруг сам объявился, так сказать, в эфире, вызвал Дана по интеркому и попросил зайти. «Если ты не очень занят».
– Чем это я могу быть занят? – возразил Дан. Он лежал на диване и читал какой-то довольно бездарный латанийский роман с полумистическим сюжетом, а вернее, рассеянно смотрел в книгу и уже не впервые обдумывал услышанный перед стартом диалог между Мараном и Поэтом. И в очередной раз переживал досадное чувство, что ему не хватает для понимания происходящего каких-то важных деталей. Вроде все ясно, а на самом деле почти непостижимо, и дороги к постижению он никак найти не мог. Между тем, постепенно выработавшийся нюх разведчика подсказывал ему, что именно там, в сфере эротики или, как выразился Поэт, второй культуры, его ждут сюрпризы, если угодно, открытия. Он опять вертел так и сяк давнюю мысль расспросить Марана и то решался, то снова начинал колебаться.
– Иди тогда, – сказал Маран.
Дан встал, пригладил волосы и уже выходил из каюты, но в дверях столкнулся с взбудораженной Никой.
– Дан, – выпалила та, – немедленно объясни мне, что такое кевзэ.
– Вид гимнастики, – сказал Дан с удивлением.
– Конкретнее, пожалуйста.
– Не знаю толком. Заковыристая штука, упражняют чуть ли не каждую мышцу отдельно.
– И это все, что тебе известно?
– Ну да, – признался озадаченный Дан.
– Эх ты, разведчик! Если б не я, ты так и не догадался бы! А теперь пойди и скажи этому лицемеру… Друг называется!
– Погоди, погоди! В чем дело?
– Сейчас узнаешь. – Ника вошла в каюту, уселась на диван в позе лотоса и начала: – Сидим мы с Диной, болтаем о том, о сем, я не удержалась и пошутила на счет нашей ушедшей в автономное плавание парочки. И вдруг Дина, скромница Дина, целомудренная Дина, мечтательно закатывает глаза и говорит: «Ах, Лей был такой же. Или почти такой же. Маран от природы покрепче, но школа у них, по-моему, одна.» «Какая школа? – спрашиваю я. – При чем тут школа?» Понимаешь, я сдуру вообразила, что речь об обычной школе. «Кевзэ, – говорит Дина, – в кевзэ ведь несколько школ.» «Что такое кевзэ?» – спрашиваю я ну совсем как дура. «Ах, – говорит Дина, – я не знаю подробностей, это чисто мужская система и даже, можно сказать, маленькая мужская тайна. Видишь ли, существует вроде бы уговор, они нам об этом не рассказывают, а мы не расспрашиваем, в конце концов, главное, чтобы нам было с ними хорошо, не так ли? А как они этого добиваются, их дело»… Ну? Как тебе это нравится?
Дан пробормотал нечто невразумительное.
– Ага! Не нравится!