нас есть ноги. Тут всего километров десять, от силы пятнадцать.
– Сущая ерунда, – проворчал Дан.
– На Перицене нам случалось проходить по двадцать пять-тридцать в день. Или ты забыл?
– Это было давно, – вздохнул Дан.
– Разленился ты, я погляжу. Скоро толстеть начнешь.
– Ну уж и толстеть, – обиделся Дан, но невольно оглядел себя, никаких признаков живота не обнаружил и успокоился. Правда, он чуточку потяжелел в целом, но, в конце концов, не мальчик ведь… Нда. Он покосился на Марана… Вот черт, наверняка ни грамма не прибавил за эти шесть лет… или уже шесть с половиной? Надо как-нибудь сесть и подсчитать, в земных годах или торенских… Дан вспомнил, как открыл глаза – там, на Торене, в Малом дворце на площади Расти, в заброшенной опочивальне давно сгинувшего члена императорской семьи, открыл и увидел силуэт у окна… Нет, Маран не изменился. Внешне, конечно. И как это ему удается? Впрочем, он отлично знал, как. Он перевел взгляд на руки Марана, уже догадываясь, что увидит. Так и есть, тот машинально сокращал и расслаблял мышцы предплечья. Не человек, а какой-то перпетуум мобиле…
Астролет миновал вершины холмов и оказался над озером. Последний круг. Все трое напряженно смотрели на экран. Нет, как будто никого. Эвальд повернулся к Марану, тот кивнул, астролет пошел вниз и мягко сел на ровную площадку метрах в тридцати от кромки воды.
Через четверть часа после посадки Дан понял, почему компьютер столь расплывчато оценил время, необходимое на ремонт. Поломка была локализована в главном блоке системы гиперпространственной ориентации. Конечно, пострадал не весь блок, состоявший из нескольких тысяч деталей, но вышедшие из строя контуры располагались в самой его сердцевине, и, чтобы до них добраться, нужно было размонтировать блок почти наполовину. Размонтировать, заменить поврежденные элементы, потом снова собрать, и делать это следовало человеческими руками, и все бы ничего, но детали, из которых блок состоял, оказались миниатюрными, настолько, что их и ухватить пальцами было трудно, не то что манипулировать: совмещать, соединять, вставлять контакты в разъемы и тому подобное. Проще говоря, надо было работать пинцетами, под лупой, для чего не помешало бы обладать соответствующими навыками… Словом, компьютеры точны в своих оценках, если только им не приходится учитывать индивидуальные способности собственных создателей…
Бросив на немедленно выложенные Эвальдом на стол коробочки с деталями один лишь взгляд, Дан приуныл.
– Боюсь, что в этом деле я вам не помощник, – сказал он меланхолично.
– То есть? – осведомился Маран.
– Я не сумею управиться с этими фитюльками. Тут нужны навыки. Или хотя бы женские руки. У меня нет ни того, ни другого.
– А у кого они есть?
– Навыки, наверно, есть у Эвальда. Я думаю, на космокурсах кое-чему учат. Не правда ли?
– Кое-чему да, – кивнул Эвальд.
– Понятно, – сказал Маран. – А женские руки у кого? У меня?
– У тебя не женские, у тебя… У тебя руки хирурга, – сообщил Дан проникновенно. – Помнишь,