в жёлтую краску из заветного флакончика упала последняя капля речной воды. Свершилось! В Марбург пришёл рассвет. Дафна, Сальвадор и Зараза тяжело вздохнули. Они успели! Успели разбавить все засохшие краски до рассвета. И вдруг Дафна поняла, что красок-то у её матери всего ничего! Синяя, зелёная, жёлтая, чёрная, да пол баночки белой.
– Дафна! Дафна! И куда же ты запропастилась? – внезапно раздался голос Мирры.
– Проснулась… – прошептала Дафна, глядя на зевающих Сальвадора и Заразу, – Слушайте внимательно! Я скоро побегу в школу. Вернусь поздно, не теряйте. Следите за мамой. Ах, да! Зараза, отныне ты – друг нашего дома. Идём, угощу тебя вареньем.
Зараза возгордилась, и размечтавшись о сладеньком персиковом лакомстве, распушила крылышки. Сальвадор тоже требовал благодарности. И пришлось им делить одну ложку варенья на двоих.
– Мамочка, как тебе спалось? – спросила Дафна всё такую же бледную Мирру.
– Знобило… Да всё кошмары снились. Будто стоишь ты одна на берегу Лана, а вода в нём неспокойная такая. А рядом с тобой не то русалка, не то водяной. Существо, в общем, мне неизвестное. Говорит с тобой на языке древнем, таком, что и слов не разобрать… – ответила Мирра. По спине у Дафны пробежали мурашки. Но она улыбнулась и попыталась успокоить мать:
– Мамочка, от болезни ещё не такая ерунда приснится. Вот я – здесь. И никаких русалок ночью не видела.
– Ну и хорошо. Надо бы веточку нашу еловую как-нибудь нарядить, – предложила Мирра, – Есть у нас немного старых игрушек. Тех, что я сюда с собой привезла. Ты из школы придёшь, вот вместе и нарядим!
Дафна послушно кивнула, и одевшись в два свитера да свою жёлтую куртку, пошла в школу. Честно высидела три урока, но после полудня всё-таки поругалась с ершистой Кларой Кёнинг. Потому, что та снова назвала её «сумасшедшим цыплёнком», а Мирру – «художницей от слова «худо»». И ладно хоть до драки не дошло. Дафна лишь грозно зыркнула на обидчицу и выбежала из школы.
Декабрьский воздух к полудню наполнился пряными ароматами леденцов, белых булочек, облитых карамельным сиропом, и горяченькой брусничной настойкой. Ветер так весело играл этим запахами, что Дафне непременно захотелось разыскать их. Так она оказалась на рождественской ярмарке, куда съехались торговцы из самых дальних немецких городков и деревень. Все они желали удивить народ Марбурга своими товарами: ёлочными игрушками, шапками и муфтами из шерсти чёрных коз, длинноносыми сапожками, рождественскими свечами, кувшинами и бокалами из разноцветного стекла, расшитыми шёлком платками и имбирными пряниками. Здесь был и тот самый рыжебородый господин, торговец ёлками. Он как раз для большего эффекта припудривал свои пышные деревья ароматным искусственным снежком с мелкими блёстками!
И Дафна решила, что здесь, в окружении чудесных запахов и праздничных красот, она и пробудет до самого вечера. А два свитера и мамина куртка не дадут ей быстро замёрзнуть.
Мирра же напротив, не знала, чем заняться. Она шатко слонялась по дому. От стены к стене. От