свисток судьи, матч начался. Команда Бори при каждом владении мячом играла только на него. Все с нетерпением ждали, что «Торпедо» вот-вот покажет столичный класс и накидает дунинским покуда-некуда. Но игра у Бори с самого начала не заладилась. Ему, привыкшему без помех контролировать ситуацию и распоряжаться мячом самостоятельно, на каждом игровом пятачке мешал соперник. Из-за этих дурацких помех отточенная техника «столичного торпедовца» распадалась на груду не связанных друг с другом экспромтов и телодвижений. Мяч, который должен был катиться прямо под ногу, от чужого касания вдруг менял курс и переставал слушаться. С каждой следующей минутой товарищи по команде всё реже в игре примечали Борю и всё чаще организовывали атаки друг с другом.
Перед концом первого тайма дунинцы ломанулись по центру, вышли к штрафной, и кто-то не слишком прицельно пробил по воротам. Мяч взвился в воздухе, чиркнул о Борину ногу, изменил направление и влетел в ворота родной деревни…
Капитан «дуняшек» подскочил к Боре и демонстративно пожал ему руку под хохот и свист дунинских болельщиков.
– Замена! – прокричали со скамейки запасных.
К Боре подбежал тот самый рыжий парень и, немного смущаясь, сказал:
– Борь, мы тебя меняем. Ты уж того, отдай повязку.
Боря механически развязал красную капитанскую ленту и пошёл с поля под оглушительный свист болельщиков обеих команд. Да, в Мадриде, помнится, всё сложилось иначе…
После ухода Бори игра выровнялась, подуставшие дунинцы всё чаще проваливали оборону и к концу матча действительно отхватили от беляковцев покуда-некуда.
– Вот что значит вовремя удалить слабое звено! – умничал после матча голкипер Вовка…
Когда Боря вернулся домой, мама весело спросила сына:
– Как сыграли?
Боря, не говоря ни слова, полез на печку. Женщине показалось странным его молчание. Она переспросила:
– Так как же сыграли?
Боря уткнулся в подушку и приготовился зареветь. Однако щебетание матери успело отвлечь его от горестных воспоминаний. Он вдруг почувствовал, что житейская несправедливость, случившаяся с ним, как-то сама собой утишилась и больше не ранит его человеческое самолюбие. Жжение в груди почти прекратилось. Он приподнял голову и даже попробовал улыбнуться.
Подошла мама. Она хотела что-то сказать, но сын ладошкой прикрыл ей губы и прошептал:
– Мама, родненькая, не трогай меня, я расту…
ДВА ДНЯ НА ДЕРЕВНЕ
Читатель добрый, выслушай рассказ московского интеллигента о двух удивительных днях, прожитых им в глухой рязанской деревне на топких Мещерских болотах. История эта записана мною на диктофон с его собственных слов и положена на бумагу без какой-либо редакторской правки. Поэтому возможные недостатки изложения лично ко мне как стенографу не имеют никакого отношения.
– Каждому человеку сопутствует та или иная среда, – Алексей Петрович выбил о фарфоровую пепельницу потухшую курительную