Уверенности, которой и так практически не осталось, таяла на глазах. После каждого нового игнорирования паузы между его обращениями увеличивались. Некогда широкий плечевой пояс ссутулился все больше, мужчина превращался в согбенного старика. Сутулость эта не была последствием природной слабости воли, сутулость была вновь приобретённым качеством позвонков скручиваться под гнетом психики их владельца. Причина – стыд.
Мужчина быть может был не видим не только из-за своего внешности, но скорее из-за неосознанного собственного желания быть невидимым, раствориться, дабы не докучать своими жалким видом и просьбами. Он не верил, что это происходит на самом деле. «Профессор» никогда никого ни о чем не просил. Если кто-то еще жил по этому стилю, то это он.
И вот спустя некоторое время Егоров Дмитрий Николаевич заполучил долгожданное внимание. К его огорчению, не со стороны прохожих, но со стороны отряда смотрителей, патрулировавших окрестности бизнес-центра. В этот момент он испытал до селя незнакомое ему чувство. Оно граничило с чувством вины. Новое чувство было свойственно только преступникам: вору, мошеннику, грабителю. То чувство, которое производили смотрители в объектах своего внимания, даже если они ничего противоправного не совершали.
«Господа» в обмундировании продолжали движение в его направлении. Единственное решение – то, мгновенное, которое подсказывал инстинкт самосохранения. Инстинкт предлагает вообще-то два варианта решения экстремальной ситуации: бей или беги. Возможен третий – бей и беги, но это вариация. Инстинкт Дмитрия Николаевича был скуп и предложил лишь бегство. При чем не особо изобретательный, а скорее утилитарный и простой и самый «дешевый» вариант – в сторону диаметрально противоположную от смотрителей.
Para
bellum
Громкоговорители на стенах зданий, подземки, госучрждений, промышленных предприятий и некоторых крупных торговых и бизнес центров покрывались грязью, пылью, снегом. Они молчали многие десятилетия. Нынешнее взрослое поколение, поколение постарше, да и тем более молодежь не понимали для чего они нужны. Конечно условно все знали, что они установлены в целях оперативного оповещения населения города на случай чрезвычайных ситуаций, происшествий, стихийных бедствий или объявления о бомбардировках. Но ни того ни другого давно не происходило. Таким же архаизмом казались и гермозатворы на станциях подземки, установленные в целях изоляции станций от потопов или химических атак.
Следом за ядами ученые создают антидот. Желание убить и выжить всегда балансируют. Только поэтому человеческий вид остался к 21 веку и усердно продолжал производить отходы своей жизнедеятельности, становясь в конце собственно таким же отходом. Люди цеплялись за жизнь, полагая, что их индивидуальность представляет собой нечто ценное. Безусловно для правительств они были ценны. Каждый. Как маленькая шестеренка, в случае поломки которой, новая единица должна встать на замену. Единица труда и потребления. Но с веками значение этой индивидуальности изрядно девальвировалась. Человек сложен, даже скорее проблемный. Он рождается, его нужно вырастить, он болеет, иногда неожиданно