в отблесках наружных факелов. Здесь даже была площадка для гольфа, на которую приезжали посмотреть жители с соседнего острова, потому что для них – это было действительно чудо. Чудное чудо, ради создания которого выкорчевали несколько десятков редких пород дерева, и отправили их в утиль в очередной дом владельца сего предприятия. Каждое утро в огромном количестве сюда привозили цветы и бережно расставляли их в вазы, взамен увядшим, которые скидывали в одну большую кучу где-то с обратной стороны этого заведения. Горничные здесь были незаметнее полтергейста, а если и выходили из сумрака, то раскланивались в самом изысканном книксене, который только можно было представить в двадцать первом веке в отсутствии королевы. Словом, всё здесь, почти всё, напоминало тропический Версаль. Кто бы вспомнил так к слову, что головы его жителей летели с плеч также феерично, как местный бармен взбивал коктейль для диетующих дам.
Здесь всё так и кричало о том, как кто-то сильно старался, возводя этот рай для пропащих. О том, как он слишком много потратил. О том, как он слишком сильно понадеялся на успешный год, забыв задуть праздничные свечи на торте. Мы всё это уже прекрасно видели где-то в районе иных широт и за чей-то иной счёт ровно две недели назад и ещё один месяц. И за то, мы тоже не платили, как и за это. Мы вообще мало за что платили. Готова предположить, что даже похороны обернулись бы нашим семьям в профит, если бы вдруг возникла модная ритуальная корпорация с офисом в районе Беверли Хиллз, готовая купить рекламу за наше безжизненное тело. Впрочем, возможно, такая уже была. И совершенно вероятно, что она вчера успела связаться с Мисс А. Мне просто не было об этом известно. Хотя и следовало бы уточнить. Всё не записываться в очередь за лекарством от скуки. Весьма популярное заболевание, для тех, кому чуть больше двадцати.
От скуки теперь вот так покупают природу в кредит, населяя её необразованными особями собственного клонирования, борющимися за выживание в стразах и туго затянутых галстуках, пачкающих свежую землю своими следами, не успевающими за инфляцией и лицами, рефлексирующими в бивалютной корзине. Они и во сне считают. И им каждый раз не хватает на жизнь, поэтому по утрам они целуют чужих жён, взятых напрокат у собственных друзей. Своих им совесть не позволяет заводить. Мир – одно большое бульварное приключение сегодня, увлекающее всё больше и больше в личную жизнь главных героев, разделенную сплетнями на каждой перелистанной странице. В бумагу сейчас разве что заворачивают продукты.
Но разве это проблема, когда вокруг тебя живые воплощения миссии в раю пятизвёздочной пробы? Зачем нам извиняться за то, что позволяем себе есть шоколад на завтрак, в то время, когда за нашими спинами ищут корку хлеба? Чьи это проблемы, если свою жизнь мы сделали сами? Ведь без нашего мнения нет ответов на их вопросы, а проблемы отчаявшегося мира решаются куда с большим аппетитом в бальных залах всемирных конгрессов за кипящими блюдами высшей школы кулинарии. Там всё проходит без лишнего