ссохлись и нудно скрипят.
Гнусный хор с богомерзкою жабой
(Нотный стан – как исток нечистот),
Переполнясь безумной отвагой,
В душу льёт свой попсовый компот.
Колотушки стучат в барабаны,
Выдувает рассудок труба.
Мои уши – две рваные раны,
Сломлен дух, и пропита судьба.
Меня злобная сущность съедает,
Превращаюсь в ненужный отброс.
Моя спесь переела – рыгает,
Мою печень смакует цирроз.
Слишком долго собой любовался,
Вместо зеркала – дьявольский зад.
К запредельной гармонии рвался,
Загремел же в банальнейший ад.
Я с судьбой моей резался в карты,
Перед свиньями бисер метал.
Не сказал бы, что не было фарта,
Но, видать, свои шансы просрал.
Псы досады меня доедают,
Кролик похоти в норку несёт.
В уши бесы бесстыжие лают,
И, наверно, никто не спасёт.
Мой герой дикой сворой растерзан,
Не спасла напускная броня.
Мир разорван, на части разрезан,
Вместо песен – тупая возня.
Вижу, как догорают пространства,
Головешки вчерашних надежд.
Жизнь – как хмель беспробудного пьянства,
А в итоге – похмельный кортеж.
Наши души бредут, оступаясь,
Ненадёжны гнилые мостки.
Даже в плотные стаи сбиваясь,
Не уйти от смертельной тоски.
Проржавел горизонт, льётся в дыры
Запредельный негреющий свет.
Как личинки в просроченном сыре,
Догрызаем остывший обед.
Догорает наш сад наслаждений,
Может, мы перепутали пир?
И в угарном чаду вожделений
Слил в сортир нас Всемирный банкир?
Наша жизнь в полынью ускользает,
Столько слов и напыщенных поз.
Цепенеем, но лёд разрезает,
Тихий шепот: «Помилуй, Христос».
Винсент
На ложе из весенних трав и белых облаков,
Вдали от нищих деревень и шумных городов,
Художник грезил наяву и кистью на холсте
Вплетал в тугую синеву нить солнечных дождей.
Но своенравные мазки свивались в ураган,
В клубки неистовой тоски, в пылающий пропан.
И за пределами миров, где ангелы молчат,
В тройные стёкла тишины стучался сильный град.
Винсент, Винсент —
Вино за цент.
Задаром целый мир.
Винсент, Винсент,
Ты пьёшь абсент,
А мы хлебаем сидр.
Зелёной феей ты пленён, уже поёт мистраль,
Рассудок наш непрочный рвёт, но нам его не жаль.
На раны маков – жёлтый плед, на красный виноград.
Но даже самый тёплый цвет не вылечит распад.
Вихрятся атомы, летят в усталые глаза.
Мир ускользает в пустоту, и не вернуть назад.
Смеётся солнце нам в лицо, и в золоте – жнивьё,
Но ветер