никогда не задумывалась о таких вещах, – пожала плечами Эмилия, наблюдая за мельтешащей перед глазами подругой.
– Это потому, что у тебя нет своих детей, – Марта подошла к столу и продолжила сортировать вещи мальчиков.
– А ведь ты правильно говоришь, – поразмыслив, отозвалась Эмилия.
– Конечно, – с пылом подхватила Марта, – вот тебе и пресловутое равенство полов, вот тебе и эмансипация. Ведь это мы, взрослые, виновны в этом, создавая детям такие условия для развития. Мы растим из них бесполых существ, так не должно быть. В царской России, в гимназиях мальчики учились отдельно от девочек, для них девочки были притягательными, волнующими. И когда они вырастали, девушка оставалась тайной, загадкой. А если организовывался праздник для общения детей, то он становился событием для обеих сторон. А сейчас всё перемешалось. Подумай, к чему это может привести?
– Невесёлая картина, – вздохнула Эмилия.
– У себя дома я, в первую очередь, постаралась оборудовать отдельные комнаты для девочек и отдельные для мальчиков. И ты заметила, у нас две ванные комнаты. Для меня это принципиально важно, а вот в первом классе, в группе продлённого дня для ребят обустроены общие спальни. Разве так должно быть? Ведь мы обязаны прививать подросткам ценности, с которыми они пойдут по жизни, учить их правилам поведения, соответствующим требованиям морали нормального здорового общества. А что получается на деле? И мы ещё говорим о гендерной культуре, о гендерном воспитании.
Марта, как специалист, пыталась подводить научную основу под воспитание, старалась организовывать всё грамотно, но с душой.
Эмилия помогла собрать мальчишек, потом решала задачки с Варенькой, а тут прибежала Любаша и, захлёбываясь, начала рассказывать, как вчера сама сварила картошку.
– Что, и почистила сама? – удивилась Эмилия.
– Нет, чистила мама, – невозмутимо ответила Любаша.
– Ну, наверно, сама помыла? – улыбаясь, допытывалась Эмилия.
– Нет, мыла тоже мама, – озадачилась Любаша.
– А что же ты делала? – продолжала спрашивать Эмилия.
– Я её в кастрюлю побросала, – важно заключила девочка.
Эмилия с Мартой расхохотались, а Любаша, не понимая, чем вызвано веселье, настойчиво отговаривалась:
– Ну, правда, сама сварила.
– Конечно, сама, – Марта протёрла намокшие от смеха глаза, – иди ко мне, – с нежностью протянула она руки к дочери.
И хоть Любаша уже большая девочка, она с удовольствием забралась к матери на колени, и удобно устроившись, принялась слушать её разговоры с подругой ни о чём. Тут её внимание привлёк орущий от страха котёнок. Проказник залез на дерево и боялся спуститься вниз. Любаша подхватилась и бросилась ему на помощь.
Марта, пользуясь отсутствием девочки, поведала Эмилии, как Любаша оказалась в их семье.
– От неё