но на людей, которые в тебе откровенно нуждаются, – может оказаться единственно возможным выбором. Знать бы еще, почему они так настойчиво хотят воспользоваться именно моими услугами…
– Маргарита Васильевна права, – кротко вставил Григорьев, заметив и правильно истолковав мою задумчивость. – В одной связке у нас больше шансов добиться успеха. И, если честно, мне ужасно не хочется пускать в оборот те документы.
Я колебался. И причиной тому было отнюдь не только желание выбрать путь, наиболее безопасный для собственной шкуры. Что-то еще, неопределенное, глубоко спрятанное где-то внутри, зашевелилось и внесло неразбериху в логичный по обыкновению ход моих мыслей. Я сидел и молчал, силясь докопаться до причин этого, как вдруг будто бы со стороны услышал свой собственный голос.
– Ладно! Черт с вами, – словно бросаясь в прорубь, проговорил я и даже махнул рукой. – Масштабное и весьма интересное дело нам предстоит провернуть.
Следователь позволил себе улыбку облегчения и беззвучно проговорил что-то, едва шевеля губами. Тетечка – Маргарита Васильевна – отреагировала куда менее сдержанно. Я все еще не мог привыкнуть к такой несвойственной ее плотной фигуре стремительности, с которой она выбралась из кресла, подошла ко мне и кинулась обниматься.
– Молодец. Ты сделал правильный выбор.
– Повремените с поздравлениями и не радуйтесь раньше времени, – качал я головой, уже начиная сожалеть о своем необдуманно данном согласии. – Вы даже не представляете, что нам еще предстоит.
5
Все последовавшее за моим «наймом» время я практически полностью стал проводить в этом гаражном офисе, отлучаясь только по нерешаемым без моего участия делам и на несколько часов по ночам в гостиницу, чтобы поспать да привести себя в порядок. Ввиду колоссальной суммы, которую предстояло собрать, дело нужно было запустить с величайшим размахом и в очень сжатые сроки.
Если говорить вкратце и именно теми терминами, которые в полной мере называют вещи своими именами, то мне предстояло купить солидный участок земли – и не где-нибудь на отшибе, а в непосредственной близости к Кремлю. Неудивительно, что, услышав впервые об этом намерении да еще и узнав, на кой черт им сдалась эта земля, я с таким жаром отказывался. И только когда я, основательно поразмыслив, уяснил себе, что это не реальная цель, а лишь правдоподобная легенда, обладающая именно той долей безумия, благодаря которой она только и может вызвать доверие всех окружающих, все мои противоречивые мысли пришли к общему знаменателю, породив веру в возможность успеха. По хитроумной задумке моих новоиспеченных компаньонов, земля предназначалась для строительства музея И.В. Сталина. После некоторых раздумий я действительно признал гениальность открытой мне идеи: не было среди наших прошлых и настоящих соотечественников фигуры более любимой (хотя в равной степени и ненавидимой), чем последний генералиссимус. Это, собственно, и предопределяло грандиозные возможности