система, правда.
– А как же школа и все такое? – Я сглатываю слюну, осознав, что говорю, как моя мать. Или как моя мать говорила раньше, до того, как укрылась в своей спальне.
– В Гдетотаме с образованием полный порядок. Выше крыши. – Флинт мне подмигивает. Я еще не встречала человека, который мог так подолгу улыбаться. – Впрочем, в самом скором времени я собираюсь уехать отсюда навсегда. Наверное, отправлюсь в Сан-Франциско. Может, в Портленд. Превращусь в пепел и пыль под западным ветром и вновь обрету плоть где-нибудь у океана. Как феникс. Или, скорее, стану чайкой. С фениксом – это перебор.
Музыка долетает до нас из бара, который на улице под нами: медленный ровный ритм, плавная скрипка, обволакивающая гитара. Флинт поднимается. Взмахивает руками как птица, обнимает меня и кружит.
– Ты ведь хорошо танцуешь, – говорит он. – Только, готов спорить, ты этого не знаешь, так? Как ты не знала, что отлично играешь в боулинг или на китайских колокольчиках, или то, что ты красавица?
Красавица. Это слово вышибает из моей головы все остальные.
– Я… я не…
Он обрывает меня.
– Ло – это сокращение от какого имени? – Он кружит меня из стороны в сторону.
– Пенелопа.
– Пенел-л-л-л-л-о-о-о-о-опа, – поет он. – Мне нравится. Красивое имя, от него веет древностью.
– Так звали бабушку моей матери, – объясняю я, когда он кладет руку мне на поясницу и ведет меня в вальсе. По моему телу пробегает дрожь, но я не вырываюсь. Зато трещу без умолку. – Мои родители говорили, что я родилась с густыми черными волосами, как у нее. Они собирались назвать меня как-то иначе, но, когда увидели, решили, что я – ее реинкарнация… – Я замолкаю, он наклоняет меня, спину прошибает жаром. – Мои родители довольно-таки странные, – продолжаю я, чувствуя большую руку Флинта, сжимающую мою. Он ведет меня по кругу. Я мысленно их считаю: четыре, пять, шесть. – Я хочу сказать, они были странными. Теперь они никакие. – Я прикусываю губу, сожалея, что произнесла эти слова. – А откуда взялось твое имя? Никогда не встречала человека, которого звать Флинт.
Он отпускает мою руку и кружится сам, как балерина, подняв руки над головой.
– Просто прозвище. В честь Ларри. – Он кружится, удаляясь.
– Ларри? – повторяю я.
– Ларри Флинта.
Теперь, когда Флинт меня не ведет, танцевать мне не хочется. Я обхватываю себя руками, вдавливаю пальцы в плечи, каждый палец, по три раза, нажим, нажим, нажим. Тридцать, тридцать нажимов. Число «тридцать» меня расслабляет, шея больше не каменная, я трясу головой.
Флинт вскидывает брови.
– Мистер Флинт в свое время был порнографическим магнатом. Знаменитым издателем, которому еще принадлежала сеть стрип-клубов и все такое.
Я прищуриваюсь.
– И что? Ты тайный порномагнат?
– Не совсем, – он смеется. – Ты впрямь никогда не слышала о Ларри Флинте?
Я качаю головой, и Флинт протягивает руку, щекочет меня под подбородком, будто мне шесть лет, а ему шестнадцать.
–