темами его агитационных речей были война, патриотизм и величие Британской империи. В конечном счете, Уинстона избрали с перевесом в шестнадцать голосов.
Первое заседание нового парламента, назначенное на 22 января, отложили из-за кончины королевы Виктории, но уже вскоре, 14 февраля, король Эдуард VII, восседая на троне, руководил церемонией и произнес приветственную речь. В этот день Черчилль впервые принял участие в заседании парламента. Его кресло находилось совсем рядом с креслом, которое некогда занимал его отец.
На заседаниях британского парламента Уинстон Черчилль будет присутствовать в течение шестидесяти двух лет.
В своей первой речи, которую молодой политик произнес 18 февраля, он смело критиковал военную политику правительства, убеждал, что целесообразно было бы сделать ядром армии военный флот и всячески его поддерживать. Своеобразным итогом его пламенного и весьма дальновидного пристрастия к флоту будет помощь Британии в постройке кораблей для Японии и подталкивание Японии к войне с Россией.
С 1902 по 1905 год Уинстон пишет хвалебную книгу об отце, которая составит два толстых тома и выйдет в январе 1906 года. Сын, само собой, «забудет» о капризах, грубости и затяжной депрессии лорда Рэндольфа, представив его идеальным человеком, государственным мужем, принципиальным сторонником демократического торизма и выдающимся провозвестником идей своего отпрыска.
Весной 1904 года Уинстон принял решение перейти из одной партии в другую, пересев со скамьи консерваторов на скамью либералов. Консерваторы еще долгие годы считали его отступником, перебежчиком, называя Уинстона между собой только «бленхеймской крысой». Свое мнение высказал и Остин Чемберлен: «Он сменил лагерь, руководствуясь личными интересами».
«Уинстон походил на очаровательного неуклюжего медвежонка. У окружающих он вызывал одновременно и симпатию, и антипатию», – напишет о нашем герое биограф Бедарида. Портрет молодого депутата Уинстона Черчилля можно составить по кратким отзывам тех, кто знал его лично. Коллеги Черчилля свидетельствовали: он слегка сюсюкал и не лез за словом в карман; выпячивал эгоцентризм и неиссякаемую энергию; говорил нервно, быстро, сопровождая свою речь жестами (в этом он будет похож на фюрера Германии Адольфа Гитлера, который станет истово жестикулировать через пару десятков лет).
«Отвратительный хвастливый карьерист, – зафиксирует преуспевающий социолог Беатрис Уэбб, встречавшаяся с Черчиллем на званом обеде еще в 1903 году. – Первое впечатление: очень беспокойный человек, порой он просто несносен. Не способен на долгую серьезную работу. Эгоцентричный, претенциозный, неглубокий человек, безусловно, реакционер… Больше походит на американского спекулянта, нежели на английского аристократа. Весь вечер говорил только о себе и своей предвыборной кампании». Проницательная барышня выделила в рыжеволосом хвастуне яркие наследственные черты, унаследованные им от матери, вышедшей из семьи еврейского спекулянта из Америки.
Альфред