просто самых скорых на ногу мальчуганов. Те, в свою очередь, вернувшись с «задания» по сверке обуви «обвиняемого» на предмет нарушения черты, с важным видом объявляли о причастности последнего либо о его невиновности.
Игра была хорошей и захватывающей. Пато, будучи младше, и сам порой пропадал возле спорной черты если и не целыми днями, то довольно продолжительное время, и не раз, забыв об обеде, получал от матери нагоняй.
Мальчишки, которые подолгу пропадали около черты, настолько преуспевали в науке «следочтения», что с лету могли определить не только хозяина отпечатка, а еще и в каком состоянии тот пребывал. И поспорив, стремглав неслись в корчму, чтобы узнать, сколько на самом деле было выпито пива: две кружки или все-таки три.
– Да никак это сам Пато! – послышался вдруг возглас. И тон, которым это говорилось, ничего доброго не сулил. – Идешь выклянчивать у Тао кольцо?
Молодой человек, обратившийся к Пато, имел довольно внушительный вид. В свои девятнадцать лет он был крепко сложен, легкая кожаная куртка его плотно обтягивала мускулистую грудь. Волосы, густые и черные, как сажа, по обычаю его сословия были забраны в две косы и перекинуты из-за спины на грудь. Глаза под густыми бровями смотрели холодно и были острее, чем нож, который он с ловкостью крутил между пальцами. Мако был рожден в семье воинов и воспитан воинами. Все братья его и даже сестра прошли тяжелую школу подготовки у их отца и дяди, которые, в свою очередь, прославились на поприще войны как непревзойденные ратоборцы, и очень мало кто мог им что-либо противопоставить в схватке один на один. С самого раннего детства Мако, чувствуя свое превосходство над остальными сверстниками, не упускал случая, чтобы затеять ссору. Прибегая к всевозможным способам, в том числе и к личным оскорблениям, он доводил свою жертву до исступления, и когда та бросалась на Мако с кулаками, очень жестко расправлялся с ней. В ругательствах и оскорблениях он был мастером, что не удивительно, потому что это умение так же передавалось от воина к воину. Важно было не перегнуть палку и не сказать лишнего (за это могли истребовать объяснений даже внутри их воинского сословия), и при этом очень быстро найти слабое место противника и бить по этому месту метким и крепким словом. Вывести соперника из душевного равновесия – половина успеха. Так гласило одно из правил поединщиков. Пато этого никогда не понимал. Ему это искусство казалось весьма сомнительным и надуманным, хотя он и не рискнул бы поспорить по этому поводу. Каждому свое. Хотя, если быть честным до конца, Пато заметил, что подобное поведение у воинов прослеживалось только в поединке один на один. В общей свалке битвы поединщики были так же молчаливы и сосредоточены, как и все остальные. Дважды в год по древнему обычаю их народа проводились шуточные битвы, отличие которых от реальных заключалось только в том, что вместо боевого оружия в ход пускались кулаки и деревянные макеты мечей и боевых топоров, обмотанных кусками кожи. Эти куски кожи мешали, пусть и деревянному, но все-таки оружию нанести непоправимый