слушается, ты объясни это доктору, – Анатолий повернулся и послушно побрел за врачом, а следом за ним и граф.
8
Лазарев отходил от наркоза, сильно хотелось пить. Левая рука была перевязана и примотана к телу.
В комнате с зашторенными окнами было непонятно который сейчас час. Анатолий увидел стакан с водой на прикроватной тумбочке, повернулся и хотел его взять, но не рассчитал движение, и стакан упал на пол. Звук получился глухой. Анатолий с трудом посмотрел на пол у кровати. Там лежал шикарный шелковый ковер.
– Эй, есть здесь кто-нибудь? Люди!
Дверь в комнату открылась и вошел граф.
– Ну что очнулся, вот и хорошо. О, уже воду успел пролить, – он улыбнулся, – это ничего, сейчас уберут. Встать сможешь?
Лазарев с трудом сначала сел на кровати, а потом попробовал встать.
– Ясно, не мучайся, я сейчас, – Сергей вышел из комнаты и буквально тут же вернулся с тем огромным мужчиной, которого Лазарев уже видел, когда так поспешно убегал из особняка.
– Борис тебе поможет дойти до стола, нужно подкрепиться. Или ты хочешь, чтобы тебе еду сюда принесли? – Сергей выжидательно смотрел на Лазарева.
– Лучше бы мне на воздух, – он еще раз попытался встать.
Борис подошел к нему, легко, как котенка, поднял на руки и понес на террасу, где был накрыт стол. Там усадил в кресло, а граф накинул ему на плечи мягкий хлопковый плед. Анатолий осмотрелся и поудобнее устроился в кресле.
– А где Зоя, Симона, тот маленький мальчик? С ними что? – Лазарев говорил тихо, но с напором.
– Слава Богу, они обе живы. Несколько дней они останутся в клинике. Их прооперировали. У Зои пулевое ранение навылет. Похоже, она тебя от пули прикрыла, а то бы ты сейчас уже здесь не сидел. Малыш не пострадал, но его оставили в клинике на обследование. А у девочки сильно повреждено лицо. Один из тамошних гаденышей метал сюрикэны, да так ловко, что чуть не угробил и тебя и малышку. Здесь уже я постарался и обезвредил эту тварь.
– Ты смог убить ребенка? – Лазарев поморщился и с удивлением посмотрел на графа.
– Да ты больной идиот на всю голову! Какой ребенок! Он бы тебя и Симону убил, не моргнув глазом. Ты хоть это понимаешь. Или ты еще от наркоза не отошел? А, может быть, тебе твоя советская этика не позволяет убивать человекоподобных уродов?
Лазарев взял стакан с водой и залпом выпил. Он начал вспоминать все, что произошло в том доме. Действительно, все случилось стремительно и неожиданно. Кто стрелял в кого? Почему?
– Ешь, тебе надо сил набраться. И если тебя это успокоит, то жив тот паршивец. Я его только оглушил, думаю, что очухается.
На террасу вошла женщина лет пятидесяти в белом переднике, на голове у нее был приколот кружевной чепец. Она поставила большой поднос на стол и налила Лазареву бульон. Затем поставила перед ним тарелку с гренками.
– Merci, Louise, vous pouvez aller (фр. Спасибо, Луиза, вы можете идти), – Плюмин приветливо улыбнулся женщине.
– Что смотришь, ешь. Луиза великолепно готовит. Я ее переманил у сенатора. А ты Борис, тоже не сиди, ешь. Сам