объединила их ночью, Том подошел к кровати, залез к Камилле и крепко поцеловал.
– Что скажешь?
– Давай попробуем.
– Правда?!
– Понятное дело, что я об этом мечтала, но уж никак не думала, что найду своего литературного агента утром в постели.
– Формально ты нашла меня не в постели, а за рабочим столом.
– Нет. «В постели» звучит куда интереснее. Когда меня будут спрашивать: «А где ты встретила своего агента?», я буду отвечать, что случайно наткнулась на него у соседней подушки.
С тех пор Камилла была без работы. Она ушла с программы, радуясь, что больше никогда не будет писать сценарии о рецептах масок для волос, и уж точно не будет тестировать способы починки каблука на улице, ломая свои старые босоножки. Но больше всего Камилла радовалась тому, что будет видеть минимум людей, а значит – в ее жизни будет минимум коммуникации с социумом. Она до сих пор не знала в чем дело: в том, что она боится людей, или в том, что не любит их. Так или иначе, но лучше она себя чувствовала в компании из одного человека, нежели в компании из пяти. Теперь она сможет свою проблему выставить как изюминку сочинителя, и никто не прицепится. У нее началась литературная карьера! Презентации, встречи, контракт на экранизацию, литературные награды. «Один из лучших романов современности!». Вот как называли ее детище. Огромнейший тираж, десятки редакций, более 40 переводов. И всегда на обложке неизменно красовалось: «Немного безысходность», автор Камилла Стоун. Ее мечта сбылась, а все вокруг ожидали, что мисс Стоун будет и дальше радовать читателей своими произведениями.
Прошло три года, но Камилла так ничего и не написала…
Каждый раз, когда она садилась писать, начиналась довольно неплохая истории, но потом она теряла нить и создавала новый документ. Иногда Камилла начинала работать на своей старой печатной машинке, надеясь, что именно этот ритуал пробудит в ней нужные слова, но ее муза бросала ей буквально парочку фраз. Камилла перестала видеть истории, она просто видела отдельные эпизоды, представляла нарезки из кадров и монтировала их у себя в голове, но это были лишь кусочки чьих-то жизней. Камилла могла чувствовать боль персонажа, знать, что ему сейчас очень плохо, но не могла понять, почему ему так хреново.
Сегодня утром она решила попробовать напечатать то, что сидело у нее в голове со вчерашнего вечера. Это письмо какого-то Вильяма к какой-то Мари. Она сама еще не знает ни того, ни другую, ей просто показалось, что она их слышит. В последнее время именно такие вещи с ней и творились. Камиллу пугал бардак в ее голове и полное одиночество, к которому когда-то она так стремилась.
Единственное, что она смогла вытащить из себя, – это был сценарий, который не отличался какими-то особенностями… Даже Томас не хотел его продвигать, но согласился исключительно ради нее. Результат был отрицательным, как и ожидалось. Было еще пару небольших рассказов, которые утонули в пучине других бестселлеров, и целая папка эссе, которые, как сказал Том, никому не интересны и не нужны.
– Милая,