его опальному сыну Андронику, укрывшемуся у них в Галате. Среди ночи он ворвался на улицы Константинополя, во дворце его ждали купленные сторонники. Царевич схватил отца и брата Мануила, упрятал в ту самую башню, где недавно сидел, объявил себя императором. Силясь завоевать популярность среди подданных, обвинил Иоанна – утратил «ромейскую» честь, склонился перед турками. Но если не склоняться, где оставалось искать поддержку? Только на Западе. Андроник разогнал церковных деятелей, окружавших отца, снова соглашался принять унию.
Как тут было обращаться к грекам? В истории уже существовали прецеденты, когда наша церковь обходилась без патриархии. Два раза, при Ярославе Мудром и Изяславе II, митрополитов избирали и ставили собором епископов. Были и другие периоды, когда порывались связи с Византией – в начале 1200-х, когда ее захватили крестоносцы, в 1270-1280-х годах, когда она заключила с папой Лионскую унию. После некоторых колебаний Дмитрий Иванович созвал собор. Предложил возвести Митяя-Михаила в епископы и подумать о его избрании в митрополиты.
Теоретически это было законно, допускалось Номоканоном и называлось Апостольским правилом. Ведь в ранней Церкви, где еще не было патриарших структур, иерархи избирались и ставились соборным решением. Епископы подняли правила Вселенских Соборов, церковные законы, и почти никто не возражал. Лишь один, Дионисий Суздальский выступил резко против. Ему не нравился Митяй, не нравилось нарушение традиции. Он указывал, что идти против патриархии нельзя, сломается устоявшийся порядок. Неканоническое поставление сможет оспорить и Киприан, и кто угодно.
Великий князь и сам не был уверен, верно ли он поступил. Такого советника, как св. Алексий, при нем больше не имелось. Выслушав доводы Дионисия, он согласился, что торопиться не надо. Лучше выждать, пока прояснится обстановка в Византии. Митяй-Михаил остался нареченным митрополитом, жил в митрополичих палатах, отправлял церковные дела. Но на Суздальского епископа он обиделся. Вызвал его для благословения – хотел, чтобы он косвенным образом признал над собой новое начальство. А Дионисий тоже встал в позу: как его, епископа, может благословлять простой «поп»? Митяй настаивал, требовал, и они окончательно поссорились. Дионисий вознамерился ехать жаловаться в Константинополь. Митяй в ответ осаждал жалобами государя.
Конфликт приобретал совсем уж неприглядный оборот. Не хватало Киприана, так еще свой же епископ выплеснет обвинения на Москву перед всем миром. Дмитрий Иванович скандала не допустил. Прислал в Суздаль стражу и запретил Дионисию путешествие. Вмешался св. Сергий Радонежский, успокоил разбушевавшиеся страсти. Он поручился за епископа. Дионисий, в свою очередь, пообещал не горячиться и никуда не ездить. Подождать, как развяжется путаница – будет ли избирать Митяя собор или откроется возможность сделать все по-старому, через патриархию. Но очередные указания из митрополии вновь завели Дионисия, и он не выдержал, все-таки укатил к грекам.
Хотя