кофе, – сел за стол и положил рядом ключи от машины. – Напомни-ка мне, почему я должен приезжать к тебе каждый четверг в обед?
– Потому что я твой любимый дедушка, который желает тебе всяческих благ, – хихикнул тот. – Написал хоть что-нибудь?
– Да как сказать…
– Дима, второй раз мои статьи не спасут твою унылую задницу. Черный пиар – вещь хорошая, но до поры до времени. Увлекаться им не стоит. Так что, ищи вдохновение.
– И где его искать? – криво усмехнулся.
– В людях, дорогой мой. В людях. Хватит уже ваять свою нефигуративную хрень. Переходи на живую плоть.
– Как-то кровожадно прозвучало, – и снова вспомнилась курьерша.
– Ты там чего-то промямлил про картину. Может, покажешь?
– Дед… Давай уже кофе и поговорим о вырождении современной живописи. Моя новая работа нетипичная, написал ее в, мягко говоря, нетрезвом состоянии. Там гениальности столько же, сколько в «Танце жизни» Мунка.
– Вот не трогай Мунка. А современная живопись и вправду вырождается. Каждый второй ваятель мнит себя художником, всякую бессмыслицу пихают людям под соусом неординарности, а на деле… лень, типичная лень. Нежелание творить действительно стоящие вещи, чтобы их восславляли потомки. Зачем, когда можно здесь и сейчас срубить бабла! А какой-нибудь псевдоценитель повесит у себя в сортире этот псевдошедевр и будет любоваться во время очередного запора.
– Говорит челочек с тремя ягуарами в гараже. Тебе надо быть терпимее.
– Нет, не надо. Мне уже не надо. Я в силу возраста имею полное право поливать помоями всех этих рукожопых марателей холстов. А ты, к слову сказать, стремишься туда же. Повторяю еще раз, заканчивай с абстракционизмом. Хватит рассеивать капельки и соединять их черточками.
– Знаешь, я покажу тебе свою новую работу, – вдруг загорелся Дар. – Аж не терпится услышать твое мнение. Глядишь, настрочишь про меня еще статейку. Собирайся. Поедем прямо сейчас ко мне.
– А вот такой настрой мне нравится. Поехали.
Кофе так и не выпили. Кравчик с большим энтузиазмом забрался в машину, он очень хотел увидеть картину. Ведь еще чуть-чуть и внук скатится до уровня коммерческих художников, которые уже давно перестали творить.
Полтора часа пути провели в тишине, каждый думал о своем. И вот, они уже поднимаются на лифте.
Дар неожиданно для себя занервничал, отчего не с первого раза получилось вставить ключ в замочную скважину. А дед заметил состояние парня. Раз так переживает, значит, картина имеет для внука определенную ценность.
– Проходи, – Дар распахнул двери мастерской.
Николай Викторович зашел в помещение, огляделся. В воздухе так и витала безысходность. Но тут он обошел мольберт, на коем стоял чистый холст и остановился напротив готовой работы.
– Это она? – указал на девушку.
– Да, – процедил с раздражением в голосе. И откуда раздражение? Почему-то резко перехотелось показывать работу, словно на полотне