нет ли на них чего-нибудь важного.
До этого момента стюард Юхансен молчал, но сейчас решил изложить свою версию, что умерший мог прибыть на Шпицберген на иностранном судне. Выслушав его, Себастьян Роуз вежливо улыбнулся, но покачал головой:
– Давайте будем исходить из того, что это преступление и что преступник спрятал голову в могилу, чтобы скрыть улики. Значит, он знал о существовании этих могил. И знал, где они находятся. С трудом верится, что моряк-иностранец мог знать, где на Шпицбергене старые захоронения. Не стоит забывать, что даже сейчас, в конце июня, кое-где здесь лежит снег. А я уверен, что голову положили в могилу не накануне, а намного раньше. Она так выглядела… Ну, я не уверен, но предположил бы, что голова пролежала там несколько месяцев, – инспектор Роуз огляделся, но, похоже, больше никто его не услышал.
– В марте я ездил туда на снегоходе, – сказал вдруг стюард, задумчиво глядя вперёд, – мне иногда нравится взять вот так и уехать подальше от всех. Вы даже не представляете, насколько стюардам в Ню-Олесунне нелегко живётся. Покоя нет ни днём, ни ночью. Ну да я не об этом сейчас. Я о том, что в тот раз добрался и до Птичьего мыса.
Кнут Фьель так внимательно разглядывал Пола Юхансена, словно впервые заметил его.
– У нас нет никаких оснований полагать, что убийство произошло в марте. Сначала надо дождаться заключения патологоанатомов. Но уж если ты заговорил об этом – когда ты ездил туда, ты видел что-нибудь необычное? Ты что, подъезжал прямо к могилам?
– Нет, до самих могил я не доехал, – признался стюард.
– Но зачем вы туда ездили? – помешивая чайной ложкой в чашке, Эмма Роуз с любопытством посмотрела на стюарда. – Там есть маленький домик, вы хотели добраться до него?
– Нет, эта избушка заперта – это часть радиомаяка. Я собирался доехать до Нью-Лондона на другом берегу Конгс-фьорда и поехал прямо по льду фьорда. В 1920-х там пытались наладить разработки мрамора, и ещё с тех времён остались старые английские домики. Некоторые из них перенесли в Ню-Олесунн, но три домика осталось стоять на том берегу. Кстати, во время инспекций губернатор ночует в одном из них, – стюард взглянул на Кнута. – Я собирался перебраться через горы и спуститься вниз, к домику под названием «Кэмп Зоэ» на берегу Кросс-фьорда. Но за несколько дней до этого был сильный снегопад, и снегоходную трассу так занесло, что я поехал на ледник 14 июля, к другому домику. Кстати, его владелец – наш губернатор. Лет шестьдесят-семьдесят назад его дедушка, Рафаэль Берг, был тут, на Шпицбергене, охотником. А вот судя по внуку, этого не скажешь. В Лонгиере говорят, что он больше похож на заваленного работой бухгалтера.
Он вытащил самокрутку и сунул её в рот, однако закуривать не стал.
– По пути назад я решил было заехать в Сарстанген, но это далековато, так что вместо этого я поехал на Птичий мыс. Никого, кроме меня, там не было. Правда, на льду возле берега я заметил свежий след от снегохода, но в этом ничего удивительного нет. В марте все местные жители расчехляют