я точно говорю, чё ржёте-то? Мозг у них усыхает к старости. Вот ты, Анька, смеешься, а твоя БабТася, между прочим, опять частным сыском занялась! – и, бросив в мою сторону беглый взгляд, довольная произведённым эффектом, преспокойно принялась протирать прилавок, стервь такая.
Мы так и остались со Стасом с открытыми ртами. Если бы нас кто-нибудь в этот момент сфотографировал, мы могли бы претендовать на первое место в номинации «заслуженные дебилы года», и получить приз из рук самого министра иностранных дел. Стас опомнился первым:
– И чья коза на этот раз потерялась? Или нет, дай угадаю: у деда Пахома его легендарные валенки с галошами спёрли!
А мне даже не надо было гадать, ох чуяла моя печонка, что не успокоится эта доморощенная миссис Марпл, пока не узнает, кто шастал ночью по её огороду.
Маринка отложила тряпку в сторону и выдала:
– Она сегодня с пасеки ко мне зашла, говорит: ночью, кто-то по её огороду что-то тяжелое волок, типа мешка. Следы волочения ведут к реке, прикинь: так и сказала «следы волочения», упасть-не встать! Либо, говорит, по реке ушёл на лодке, либо на мотоцикле по тропинке, машина там не пройдет, узкая тропка. Ты, говорит, Маринка, людей поспрашивай, может у кого мешок муки или сахара пропал, или другое чего, да мне потом доложишь. Только Анютке ни слова, не то она меня под домашний арест посадит.
Убедившись, что её внимательно и заинтересованно слушают, секретный бабТасин агент продолжил:
– А ещё, когда она на пасеку направлялась, пошла через огород, чтоб ещё разок осмотреть место преступления, вдруг что-то упустила. И что бы вы думали?! Нашла важную улику! Как я ее ни колола – бесполезно, пока, говорит, ничего сказать не могу, надо, говорит, эту самую улику внуку показать, Славке значит. И тогда она будет точно знать кто преступник, останется только выяснить у кого и что он потырил.
– Нет, ну ты подумай, что вытворяет! – моему возмущению не было предела, – вот только сегодня утром проводила с ней воспитательную работу, и все слону под хвост!
– Псу… – задумчиво потирая подбородок, вставил Стас.
– Что? – в запале не поняла я.
– Я говорю, псу под хвост, откуда слон?
– Какой слон? – я непонимающе уставилась на Стаса, а Маринка переводила взгдяд с меня на него и обратно.
– Ну вы, ребят, даёте. С вами и в цирк ходить не надо…
Я наконец сгребла мысли в кучку, и вынесла свой вердикт:
– Ну все, видит Бог я хотела по-хорошему. Ну, бабТася, месяц строгого режима, без свиданий и прогулок на пасеку!
– Ну ты чё, Ань, пусть порасследует, прикольно же!
– Да боюсь я, что вляпается она куда-нибудь со своими расследованиями…
– Ой, я тебя умоляю, – Маринка так закатила глаза, что я испугалась за её зрение. – сама подумай: ну куда здесь можно вляпаться?! Разве что в коровью лепёшку, да и то её сначала найти надо: коров в деревне раз, два, и обчёлся.
Я повернулась к Стасу, который не принимал участия в нашей полемике,