шортах до колен. И принялся мастерить пропеллер. Мне нравилось, когда ветер вращал мое изделие, и, тогда казалось, что я в самолете лечу над просторами полей села, выше деревьев и заснеженного парка.
Вечер. Сумерки сгустились за окном. Бабушка зажгла электрическую лампочку, щелкнув выключателем. В коридоре послышались шаги и дверь открылась.
На пороге в зеленом платке и фуфайке появилась румяная и очень худая моя мать. Ее светлые глаза пробежали по комнате, нашли табурет. Она устало, уселась, стала снимать валенки.
– Холодно на улице. Мороз. – Сказала она, не глядя на меня. —
Валик кушал, или нет?! – спросила она у бабушки.
– Пусть сам расскажет. – Не дружелюбно ответила та, принявшись доставать еду из печки.
Я стал рассказывать, чем накормила меня бабушка, а мать комментировала:
– А молока, почему ти не пил, а?
– Я не бочка, чтобы лопнуть?
Тем временем на столе, возле окна появилась дымящаяся глубокая тарелка с борщом и двумя кусками свинины, издающей аппетитный аромат.
Мать отломила зубок чеснока и, макая его в соль, стала есть.
Я наблюдал за едой матери, морщась от неудовольствия. Представлял, как душно и противно будет насыщена этим запахом спальня. И как тяжело будет болеть голова и грудь от чесночного смрада в непроветриваемом помещении, где он спал в одной комнате с матерью. Так уж сложилось, что мать ела один раз в день, и это было вечером.
Утром она спешила на работу еще затемно, и возвращалась, когда было уже совсем темно.
В совхозе, где она работала, ее знали, любили и уважали за ее трудолюбие, бескорыстие и простоту. Товарищам по работе с ней было и трудно и легко одновременно. Ее темпераментный и нервный характер заставлял с ней считаться. А правда и справедливость, с которой она говорила все вслух и при всех, вызывал симпатию у всех тружеников и скрытую ненависть у руководства. Ее боялись. Старались не допустить к верхушке управленческого аппарата и терпели, помня о тех связях, которые у нее сохранились еще со времен работы в правительстве с самим Никитой Сергеевичем Хрущевым.
Хрущев в свое время занимал пост секретаря ЦК КПСС Украины, а сейчас он руководитель СССР. Многие односельчане помнили, как стаканами пил самогон на новоселье дома у Зимогляд Ольги Андреевны полковник КГБ, ныне генеральный прокурор СССР Роман Андреевич Руденко. И какие только фронтовые анекдоты безбоязненно рассказывал о Сталине, Жукове, Ленине и Крупской. Даже в Хрущевскую оттепель, расскажи один из них простой смертный, по головке не погладят.
Жила моя мать Ольга Андреевна одиноко. У нее были замужние четыре родные сестры. А у меня двоюродные братья и сестры разных возрастов. Никто из них недолюбливал меня. Все считали меня байстрюком, так как родился я, хоть и в законном браке, но от распутного пьяницы Альберта.
Дружбы со сверстниками не получалось. Село дружно завидовало моей матери, и тихо