рванул форточку и глубоко вдохнул свежий мокрый воздух. Отдышавшись девственно чистым воздухом, он взглянул на Ухватова. Кабанова от его мерзкого окровавленного лица заметно передёрнуло.
Кровь охладила пыл Бориса, он перевёл дыхание, порылся в кармане, достал носовой платок, смочил водой из графина и кинул на колени согнувшегося от страха в три погибели щенку.
– Вытри свою поганую рожу. Тошно смотреть.
Выбив признания, Борис слегка успокоился. Предстояло узнать подробности преступления и его мотив. Бегая из угла в угол, он размашисто выдернул стул, и устроился за столом конспектировать допрос. Нестройным от стресса и ненависти почерком опер записал все, что услышал, и обратился в слух.
Чтобы успокоиться, Борис сосредоточился на дыхании и сделал пять медленных глубоких вдоха, повторив как молитву: «Я спокоен. Я уверен в себе. Я уравновешен. Я осознаю, что происходит. Моя жизнь прекрасна. Я на правильном пути. У меня интересная работа и праведная жизнь». Наблюдая за убийцей, Борис понял, что тот готов раскаяться.
– Начинай с самого начала, – выдержанным тоном дал знать опер.
Ухватов заёрзал на стуле, почесал затылок, вскользь виновато взглянул на могучего следователя и, запинаясь, признался:
– Утром я вышел пораньше и пошёл в школу. Когда захотел в туалет, то спрятался за забором. Она шла мимо и застала меня с опущенными штанами. Обозвала меня. Сказала, что все расскажет, чем я занимаюсь. Я испугался.
Он медленно выдавливал из себя предложения. Похоже на ходу сочинял историю. Борис с недоверием взглянул, и увидел, как бегают глаза Ухватова в поиске нужных слов.
– Что-то ты не договариваешь дружок. Ну, подумаешь, пописал под забор, не убивать же людей из-за этого.
– Я испугался, – он неуверенно ответил.
– Правду говори или, снова в морду получишь.
– Я рассказал, – он потух, казалось умолк навсегда.
Борис понимал, что этот ублюдок – не так прост, как кажется. У него явно свои тараканы в голове. Что-то явно не совпадало. Он чувствовал, что попал впросак.
– Значит, ты справлял нужду. Ты думаешь, я тебе поверил? А как сперма твоя появилась на одежде убитой? Ты её вместе с мочой выссал? – у Бориса скрипнули зубы.
Подонок молчал. Следователь замахнулся и чуть остановил кулак у носа.
– Говори сволочь правду! Иначе тебя посадят, вдобавок ко всему, за изнасилование – схватив за шкирку, он тряхнул так, что у Ухватова стукнули зубы.
– Я ждал девчонок! – вдруг заговорил Дима.
– Кого конкретно?
– Конкретно никого. Любых.
– Для чего?
– Мне нравилось смотреть на них.
– И что?
– Ну, так. Интересно.
– Что тебе интересно?
– Нравится, когда они смотрят на меня.
– То есть?
– Ну, …ну, – он покраснел до ушей и стал похож на перезрелый помидор.
– Ты что мастурбировал?!
– Н-нет.
– Тогда что ты делал?
– Ничего.