хохотнул и вышел из аллеи трубок в широкий зал, полный одинаковых станков, в которых были зажаты собаки. Овчарки, болонки, пинчеры, ротвейлеры. Из их голов и позвоночников торчали десятки электродов, провода соединялись жгутами и уползали по полу неизвестно куда. Иногда жгуты проводов неприятно подергивались, будто вялые, но еще активные мышечные волокна. Зал терялся в перспективе, на полу желтели огромные надписи: «Зона стерильности.» Матовые окна от пола до потолка впускали потоки совершенно белого света, хотя Инна была уверена, что лаборатория находится ниже уровня земли.
Может за ними лампы?
Инна вдруг почувствовала непреодолимое желание подойти и погладить одну из собак, но никак не могла сделать первого шага. Хотелось безудержно, но в каком же месте можно погладить собаку, если она вся утыкана проводами, толщиной в палец?
Игорь взглянул на оторопевших девушек и пояснил:
– Это отдел экстремальной зоопсихологии. На примере животных мы изучаем основные реакции низшего порядка.
Инна все же сделала шаг и в нос ударила вонь раздавленного собачьего дерьма, свалявшейся шерсти и кислый запах пропавшей овсянки. Гладить собак расхотелось тут же.
Они лежали в станках неподвижно, как статуи, глаза открыты.
– Им не больно? – спросила Инна.
– Нет. – равнодушно отмахнулся Игорь. – Сейчас у них стадия гипнотического ступора.
Почему «сейчас» и что будет «потом» она уточнять не стала.
– Значит вся эта лаборатория работает только на папуасов? – удивилась Светка.
– Нет, конечно. – Игорь снисходительно улыбнулся и повел дальше. – Первобытные племена я упомянул для примера. На самом деле скорость развития цивилизации такова, что мы сами, как те первобытные, не успеваем адаптироваться к изменяющейся обстановке. Количество психозов постоянно растет, особенно в больших городах. Вспомните, каким был телевизор или магнитофон всего двадцать лет назад, какими были машины, компьютеры – все изменилось. Другими стали скорости, расстояния…
Он свернул направо. Стеклянная дверь с надписью «Отдел разночастотных колебаний» бесшумно уползла вбок. В полутьме раздражающим ритмом мигала красная лампа.
– Другими стали психологические нагрузки, – на ходу продолжал Игорь. – Поэтому стали другими и межличностные отношения, и отношения личности с окружающей средой, например с городом.
Круглый зал, в который они вошли, терялся где-то в вышине – потолка не видно. Свет узко лился из укрепленных на стене светильников, оставляя в помещении таинственный полумрак. Сверху текла вода, одни струйки состояли из частых капель, другие из более редких, но всего их тут было несчетное количество. Вода пела девятью музыкальными интервалами, одни сочетались приятно, другие резали слух. В центре зала виднелась неясная фигура, скрытая полутьмой, и только подойдя ближе, девушки разглядели сидящего в кресле человека. На нем была полосатая роба с нашитой на груди красной мишенью и шестизначным