необходимых мирным поселянам для их каждодневных трудов на полях и пастбищах, благодаря которым казна и наполняется потом звонкой монетой до самых краев и ревностно оберегается рачительными и бдительными губернскими чиновниками.
Но храбрый разбойник, к восторгу всех романтических барышень округи, разгромил воинскую команду, высланную для его поимки, и бежал с богатой добычей на Волгу, где ширь и раздолье, а по другим достоверным известиям, скрылся за границу, в чужие земли, опечалив тем самым многих мечтательно настроенных девиц уезда, готовых по тайному призыву тверского Ринальдо-Ринальдини и порыву собственного мятежного сердца последовать за ним хоть в Париж.
А то и за океан, в далекую Америку, где их ждут любовь и свобода в девственных лесах среди не знающих пороков, лжи и тирании благородных дикарей, живущих по законам, предписанным им, несмотря на то, что они еще не знают грамоты, конституций и деклараций, самим Жан Жаком Руссо, прозорливо заботящемся о счастье всего человечества, в минуты просветления своего беспокойного ума так и ищущего случая оказать ему, человечеству, какое-нибудь нечаянное благодеяние.
На самом деле Дубровский был осажден в своей лесной крепости сотней солдат, с боем вырвался из окружения, его товарищи спасались кто как мог, а сам он, оставшись один, едва не погиб в лесу от открывшейся старой раны – князь Верейский разрядил в него свой английский пистолет, когда бывший гвардии поручик незванно-негаданно явился в его имение за своей возлюбленной.
Барон Дельвиг случайно нашел в лесу умирающего Дубровского и выходил его вместе со своей тетушкой Элизой, скрыв все произошедшее от матушки; та, в силу своей исконно немецкой законопослушности, несомненно призвала бы капитан-исправника, и героя заковали бы в железо, не одну сотню лет воспеваемое в заунывных и протяжных песнях каторжан и их временно вольных товарищей, гордо восседающих на горячих, быстрых, как ветер, конях или искусно прячущихся в оврагах у большой проезжей дороги в надежде на неожиданную встречу с неосторожными путниками и проезжими.
Привожу одну из таких песен, любимую самим А. С. Пушкиным и потому часто помещаемую им в своих романах и повестях.
Не шуми, мати зеленая дубравушка,
Не мешай мне, доброму молодцу, думу думати.
Что заутра мне, доброму молодцу, в допрос идти
Перед грозного судью, самого царя.
Еще станет государь-царь меня спрашивать:
Ты скажи, скажи, детинушка крестьянский сын,
Уж как с кем ты воровал, с кем разбой держал,
Еще много ли с тобою было товарищей?
Я скажу тебе, надежа православный царь,
Всю правду скажу тебе, всю истину,
Что товарищей у меня было четверо:
Еще первый мой товарищ темная ночь.
А второй мой товарищ булатный нож,
А как третий-то товарищ, то мой добрый конь,
А четвертый мой товарищ, то тугой лук,
Что рассыльщики мои, то калены стрелы.
Что возговорит надежа