встреча
Жоржетта со свечой вошла в спальню.
Два камешка один за другим звякнули об оконное стекло. Потом третий. Жоржетта бросилась к окну, резким движением отбросила штору – нет, внизу, в темноте никого… Сильные руки вдруг обняли её сзади, она мгновенно повернулась, вздрогнув от испуга…
Мишель держал её в своих объятьях…
– Ах!.. Ты… – выдохнула Жоржетта и едва не потеряла сознание, ноги её подкосились, но Мишель не дал ей упасть и, подхватив на руки, «оживил её страстным поцелуем» – не могу не привести эти волнительные слова, нетерпеливо отыскиваемые девицами в романах не только в XVIII веке.
Когда Мишель отнёс Жоржетту на постель, она уже совсем пришла в себя. Свеча на столике у кровати догорала и должна была вот-вот погаснуть. Жоржетта и Мишель начали торопливо сбрасывать с себя одежду, видимо, полагая, что в этот момент она им совершенно ни к чему.
Чтобы освободить от одежды Жоржетту, поскольку она была всего лишь в ночной рубашке, не потребовалось особых усилий, и больше хлопот доставил мундир Мишеля. Но Жоржетта действовала решительно и вместе с ним изо всех сил терзала гусарский ментик, снабженный множеством проклятых неподдающихся застежек.
Между жадными поцелуями они успевали вести довольно содержательный диалог, который я привожу полностью ввиду его эмоциональности и выразительности:
– Негодяй, зачем ты явился ко мне?
– Разве ты не ждала меня?
– Я? Да никогда! Я ненавижу тебя!
– Как же ты хороша!
– Убирайся немедленно!
– Ты – чудо!
– Я задушу тебя своими руками!
– За что?
– Негодяй, негодяй, сколько я должна была ждать тебя? Уходи, не хочу даже видеть тебя!
– Уйти?
– Только посмей! Как ты мог бросить меня?! Никогда не прощу тебя! – Никогда?
– Никогда и ни за что на свете! Негодяй, тебя не было полгода!
– Неужели ты думаешь, что моя любовь к тебе увяла за какие-то полгода? Я помнил о тебе каждое мгновение моей горестной жизни. Ты даже не можешь представить, как я страдал без тебя!
– Но я за это время могла выйти замуж!
– Дорогая, любимая, я знаю, что ты никогда не найдешь сил вырвать меня из своего нежного и верного сердца.
– Подлец, всё-то ты знаешь!
Едва только они победили одежду, свеча, словно исполняя желание Жоржетты не видеть несносного негодника, догорела и погасла, и всё дальнейшее не позволило им продолжить разговор, потому что беседовать в темноте неудобно.
Впрочем, зажигать свечу они не стали, хотя изучать друг друга – а именно этим они и занялись – вроде бы лучше при свете. Тем не менее многие считают, что делать это ощупью и в потемках надёжнее. А под утро они настолько лишили друг друга сил, что зажечь эту свечу уже не мог ни Мишель, ни хозяйка будуара.
Да и в этом уже не было никакой необходимости – предутренний свет, проникая через штору, подобно белому туману, наполнил