не слишком уверенно ходил по коврам. А тем более неловко садился в указанное кресло. Хозяин не стал его томить, просто сказал:
– Вот тебе, Микола, и должность. Теперь ты Николай Юрьевич Карпуша. Чтоб иначе тебя и не называли! Управляй именьем и всеми моими землями с толком и с честью. Сообразно должности и приоденься, – оглядел он хоть и городской, но подзатрепанный вид. Деньги на обзаведенье выложил из стола: заранее припасенный конверт. – Съезди в Ковно, потом покажешься мне. Как управляющий имеешь право пользоваться одноконной бричкой. С Богом, Николай Юрьевич!
Микола, в одночасье ставший Николаем Юрьевичем, вскочил с кресла:
– Да я, Петр Аркадьевич, расшибусь, если надо!..
– Все, все. Расшибаться не надо. Эй там! – хлопнул в ладоши. – Мы с управляющим желаем закусить.
Нет, без таких перевертов жизнь неинтересна. Хоть для управляющего, хоть и для самого хозяина.
Петр Аркадьевич был сегодня в отличном настроении.
IХ
Год 1889 грозил перевалить уже в последнее десятилетие уходящего века…
Но не успел…
Пришло известие о смерти матери – Натальи Михайловны Столыпиной, генеральши и скромной героини Балканской войны. Господи, матерь упокой!
Сын самолично возложил ее боевую медаль на застывшую грудь и, набираясь житейского тепла, подзастрял в Москве и Петербурге. Отец тоже был не в самом лучшем здравии, а после похорон нуждался и в сыновьем участии. Конечно, гнал в Колноберже, к семье, к любимой внучке, к делам оставленным. Хотя кто запретит сыну побыть возле своего старого генерала? Только жена. Но Ольга умоляла, требовала остаться пока возле ее свекра, убеждая, что у них все в порядке. И только когда генерал вспомнил о своих обязанностях кремлевского коменданта и буквально выгнал сына домой, мол, мешаешь мне исполнять государев долг, – только тогда Петр Аркадьевич и засобирался восвояси. Вышло уже не через Москву, а через Петербург. С братом Александром они давно жили порознь и по душам давненько не разговаривали. Такова жизнь – провести последний вечер вдвоем…
Впрочем, втроем.
Третьим был Алексей Лопухин, одноклассник по орловской гимназии. Правда, мало ли сыщется одноклассников у человека, который теперь столь успешно служил в департаменте полиции – столоначальником или кем-то вроде того. Но Петр Столыпин с юношеских лет был на особом счету, и уж тут ничего не поделаешь. Да и проходил тоже по Министерству внутренних дел: честь только для предводителей дворянства Западного края. Вроде как сослуживцы.
Для брата Александра, годом постарше Петра, не было секретом, что друзья-одноклассники, как по уговору, после университетов записались в недоступное для других МВД. Был ли, не был ли уговор – теперь уже не имело значения. Они могли сходиться, расходиться по разным углам необъятной империи, но всякий раз, как выпадал случай, садились за один стол – будь то в ресторане, на квартире или на какой-нибудь даче. А разве ныне не случай, хотя и тяжелый?
Алексей Лопухин и для старшего брата закадычный приятель. Александр успешно вершил газетные