щелкнул каблуками тот и отправился выполнять приказание.
Через минуту он вернулся, и графиня Блудова узнала подробности. Оказалось, что тревоги мадемуазель Штиглиц абсолютно беспочвенны. Ее брат нисколько не пострадал, а потому родственники, совершенно не ожидавшие, что такие дикие слухи докатятся до Смольного института, не стали извещать малышку Люси о происшествии. Впрочем, опасность юному прапорщику грозила совсем не иллюзорная, но его действительно спас солдат, точнее унтер-офицер, по имени Дмитрий Будищев.
– Как вы сказали?
– Дмитрий Будищев, ваше сиятельство!
– И он георгиевский кавалер?
– Совершенно верно, сударыня. Бантист!
Антонина Дмитриевна на секунду задумалась. Она мало разбиралась в делах военных, но все же некоторое представление о них имела. И потому прекрасно знала, что Знак отличия Военного ордена заслужить нижнему чину совсем не просто. Не говоря уж о четырех. И уж совсем невероятно, чтобы в русской армии был еще один Дмитрий Будищев с полным бантом Георгиевских крестов.
– Где я могу его увидеть? – спокойно спросила она.
– Э… – на секунду задумался адъютант. – Полагаю, барон фон Штиглиц…
– Я вас спрашиваю об унтер-офицере Будищеве! – ледяным тоном прервала его графиня.
Если бы небо разверзлось и на грешную землю вместо живительной влаги пролился каменный дождь, это вызвало бы куда меньшее удивление поручика. Однако будучи человеком опытным, он сумел сохранить невозмутимость и почтительно ответил:
– В госпитале!
– Как туда попасть?
– Если вам будет угодно, я провожу.
– Благодарю, но у меня будет для вас другое поручение. Отправляйтесь в Смольный институт и повторите госпоже Томиловой[18] все, что только что рассказали мне. Если, конечно, его высокопревосходительство не против.
Камер-фрейлина императрицы говорила таким уверенным тоном, что ни у генерала, ни у его адъютанта не возникло и мысли воспротивиться полученному приказу.
– Да-да, поручик, – поспешно согласился Фадеев. – Поезжайте, голубчик. Я сам провожу ее сиятельство…
– Не стоит, мой друг, – безапелляционно прервала его графиня. – Я полагаю, у вас и без того много дел. Прошу прощения, что отняла у вас столько времени.
Когда за величественно вышедшей из кабинета Блудовой закрылась дверь, генерал озадаченно переглянулся со своим адъютантом. Фадеев был уже стар и понимал, что скоро ему придется уступить место более молодым. Однако же и покидать службу он вовсе не собирался. Для таких, как он, в империи было заведено немало синекур, служба в которых была необременительной, но давала известное положение в обществе, не говоря уж о генеральском жалованье. Хорошо бы, конечно, войти в Государственный Совет или Сенат, но туда и без него много желающих. Но есть еще и Александровский комитет о раненых[19], и вот тут мнение графини Блудовой может иметь большой вес. Так что ссориться с ней – себе дороже.
– Вы что-нибудь понимаете? – озабоченно