присутствовать на этом параде уродцев, а потом он должен будет выступить с речью на Могиле Джетбоя.
Дес недоуменно проводил ее взглядом.
Может быть, разыграть внезапное недомогание? Глупо. Если это куда-то и приведет ее, то разве что на койку в джокертаунской клинике. Койка, конечно, тоже постель, но совсем не та, что ей нужна. А может… Да воспользуйся же ты своим телом! У большинства мужиков мозги находятся отнюдь не в голове!
– …О, вы, должно быть, умеете читать мысли. Я как раз шел за вами.
– Правда? – услышала женщина собственный голос, но он, казалось, доносился откуда-то с огромного расстояния. – Надеюсь, вы и дальше продолжите идти за мной.
Рулетка обвила его шею рукой и, всем телом прижавшись к нему, поцеловала его в губы. Тахион дернулся от неожиданности. «Черт, неужели я перестаралась?» Потом их языки встретились, и всю неловкость как рукой сняло. Язык инопланетянина дразнил ее, бабочкой порхая по ее губам, горячая рука легла ей на плечо и притянула ближе. Вокруг одобрительно заулюлюкали, и они поспешно оторвались друг от друга.
– Уф, – выдохнул Тахион и, вытащив из кармана платок, быстро промокнул лоб.
Она прильнула к нему, обхватила его руку.
– Мне было очень грустно. Но ты все изменил, и мне захотелось поблагодарить тебя.
– Мадам… Рулетка, можешь благодарить меня всякий раз, когда захочется.
Шофер, чей роскошный хвост хлестал по щиколоткам ботинок, распахнул перед ними дверь большого серого «Линкольна».
– А, Риггс, ты, как всегда, минута в минуту. Порой удивляюсь, как ты терпишь меня с моей печально известной склонностью всюду опаздывать.
– Я научился с ней мириться.
Голос у него был как нежнейший бархат, а светящиеся зеленые кошачьи глаза искрились озорством.
– Риггс, это Рулетка Браун-Роксбери. Сегодня днем она наша гостья. – Он сжал ее пальцы. – И, надеюсь, ночью тоже.
Риггс коснулся козырька фуражки.
– Мадам.
– Значит, ты нанимаешь джокеров, – заметила она, устраиваясь на кожаном сиденье.
– Разумеется. – Дальнейшие его слова показались ей самодовольными. – Реакция и ночное зрение у Риггса далеко превосходят обычные человеческие. Я очень рад, что моя безопасность находится в его надежных руках.
Передняя платформа величественно выплыла на Боуэри. Марширующие следом за ней музыканты наяривали «Пайнэппл Рэг».
Открытая машина сенатора Хартманна ехала следующей. Рядом с лимузином трусцой бежал какой-то туз. Во всяком случае, секретные агенты редко бегали по улицам, одетые в белые облегающие комбинезоны с черными капюшонами, закрывающими всю голову, включая и лицо.
Хартманн широко улыбался и махал рукой, всем своим видом изображая важного государственного мужа. Кто-то из толпы, собравшейся у дороги, выкрикнул:
– Как насчет выборов в восемьдесят восьмом, сенатор?
– Выдвигайте. Я готов, – крикнул в ответ Хартманн