погибли? Сенаторы думали, кого назначить вместо вас. Звучало несколько имен…
Октавиан ослепительно улыбнулся.
– Например?
– Ну, разные члены патрицианских родов. Никого, кто бы обладал реальной властью.
Фиделий нервно хохотнул.
– Что ж, – сказал Октавиан, – если Сенат решил, что их имена достойны упоминания, может, эти люди и мне сослужили бы службу.
Юноша удивился.
– Ты думаешь?
– А почему нет? Так кого сочли хорошим преемником?
– Ну, самых различных людей. Даже меня называли.
Улыбка сошла с лица Октавиана.
– Разумеется, он еще так молод, – поспешил вставить Марцелл. – И не смог бы возглавить армию. И вообще, кто бы за ним пошел?
Фиделий посмотрел на него – и вдруг сообразил, во что ввязался.
– Верно… Это верно. Обо мне вспомнили только из-за отца и моего богатого наследства. Марцелл подтвердит. Я… я никогда и не желал становиться Цезарем.
– Конечно. Пойдем прогуляемся. – Октавиан приобнял юношу за плечи, незаметно для него многозначительно переглянувшись с Агриппой. – Нам надо кое-что обсудить наедине.
Фиделий обернулся на Марцелла, и тот еще раз попытался вмешаться.
– А можно он останется поиграть с нами в кости?
Октавиан одним взглядом пригвоздил племянника к месту.
– Нет.
Агриппа догнал их, и троица удалилась прочь.
Мы с братом уставились на своего спутника.
– Что теперь будет? – спросил Александр.
Марцелл отвернулся, и мне показалось, что в его глазах блеснули слезы.
– Матери сообщат: погиб, сражаясь с мятежниками.
– Значит, его убьют? – воскликнула я. – За что?
Молодой человек прижал палец к губам.
– Если два месяца назад сенаторы посчитали Фиделия достойным преемником Цезаря, что помешает им думать так же три года спустя?
– Он не метил на место Октавиана! – возмутилась я.
За нашими спинами вдруг раздался крик, и тут же настала мертвая тишина.
– Мой лучший друг детства, – прошептал Марцелл и зажмурился. – Мы были почти что братьями.
– И твоего дядю это не волнует? – вырвалось у меня.
– Нет. Стабильность Рима – вот его главная забота. – При этих словах молодой человек открыл глаза и взглянул на нас. – Будьте с ним осторожнее.
Восстание подавили еще до того, как солнце достигло высшей точки на небе. Мы развлекались у дороги, бросая кости, когда явился Агриппа с новостями.
– Пора ехать, – отрывисто сказал он. – Мятеж окончен.
– И что, все убиты? – спросил Марцелл.
Полководец кивнул:
– До единого.
– А Фиделий?
Агриппа замялся.
– К несчастью, его мы тоже лишились.
Мы сели в колесницу и тронулись в путь. Чтобы отвлечь Марцелла от грустных мыслей, Александр поинтересовался, сколько лет назад возвели Сервиеву стену. Тот пожал плечами.
– Очень давно.
Повозка проехала городские ворота. Даже если только что улицы были усеяны телами