Или Мамы. Или Анубиса. Или Сальери. Или Калигулы. Пригодна ли она вообще?
Каждой твари по паре
Зачем пришёл я в мир?
– Вилье де Лиль Адан
Анубис с наслаждением размазывал шоколад по зубам и нёбу. Жар согревал грудь и живот. Он отдыхал от приказов своего диктатора. Нет, конечно, ему льстило пить абсент с Абсолютом, параллельно угощая аспириновыми напитками молодёжь, но порой очень приятно побыть собой.
– А теперь разбейтесь на пары, – указал Пустыня. – И опишите собеседника. Предположите, о чём он думает. Чего он желает, – пояснил парень, собирая пустые чашки.
Анубис не успел и оглядеться, как к нему подсела голубая рубашка.
– Не возражаешь? – осведомился Сальери.
– Нет, – махнул волосами Анубис.
И Мама, и Жиголо пугались эксцентричного императора, поэтому сдвинули стулья поближе друг к другу, так что Калигула достался Пустыне. Дабы не создавать неразборчивого гвалта, договорились беседовать по очереди. Чету из Анубиса и Сальери пнули первыми.
– Приступайте! – хлопнул в ладоши довольный Калигула, словно перед ним разыгрывалась театральная сценка. Анубис даже не успел сообразить, что происходит, как Сальери начал описывать партнёра.
– Ты мнишь себя богом. Думаешь, что имеешь власть. Жаждешь управлять хоть чем-нибудь. Только ты никакой не посланник и не просветлённый божок. Ты – скудоумный псих, – разошёлся писатель.
– А ты просто уставший и измождённый человек, который мечтает о свободе! Который боится и не контролирует себя! – парировал Анубис, но вскоре внимание переключилось на сгорбленных молчунов, тихих, как океан.
– Ты, наверное, запутался в себе, – открыл рот трансгендер. – Скорее всего, тебя изводят кошмары. Чтобы абстрагироваться от реальности, ты пресёк любые эмоции, и теперь не замечаешь, когда злишься или грустишь, – гадало Жиголо.
– Ну, а ты смятено и обескуражено. Ты не ожидало, что убить человека проще, чем выключить телевизор, – бурчал Мама, виляя кадыком.
Анубис смутно ощущал некий подвох. Что-то не складывалось в их портретах. Последними в центре появились Пустыня и Калигула. Прежде чем сесть, император любезно поклонился своим поданным, а после сразу обратился к Пустыне:
– Думаешь, что ты здесь главный, раз собрал нас под одним потолком? – усмехнулся он, почёсывая какашную родинку на щеке. – Хочешь быть царём, так? Купаться в благодарности и почитании, да? – напирал мужчина, любуясь блеском туфель.
– Я услышал твои предположения, – вежливо отозвался Пустыня. – Мне же кажется, что в глубине души ты очень, очень хочешь исправиться, – прослезился он. Даже промокнул глаз краем растянутой футболки. – Что ж, а теперь я объясню, в чём соль этого эксперимента, – обратился к публике гитарист. – Вы все описывали исключительно себя. Дорогие господа убийцы! Там, где стояло «ты», должно встать «я». И вы поймаете свои тайные чувства.
Приглашение на казнь
Ты трауром своих кудрей
Не затемнишь моих мечтаний
– Вилье