Александр Радашкевич

Реликварий ветров. Избранная лирика


Скачать книгу

оперу мира

      Соберёмся и мы помолчать, —

      Отрыгнув ложку рыбьего жира

      И пурпурною ложей кичась.

      8. XI.1994. Париж

      «Прощай, мой град, в который странный…»

      Прощай, мой град, в который странный

      раз. Сон выспренне-обетованный я

      поручаю пьянице вокзальной,

      порхающей на мраморном полу,

      покуда в морду синюю ей тычут нашатырь

      на палке. Не ангелу ль, краплёному

      гонконговской серьгой, вот уступаю

      очередь у кассы? Прощайте, бюсты-статуи,

      дрожащие в чехлах. Простите ж, утки —

      селезни, в кромешных полыньях.

      28. I.1995. Пб.

      «Вот и канул последний Париж…»

      Вот и канул последний Париж,

      откатили века поцелуев,

      и парит отрешённый вагон

      мимо меченных сполохом овнов —

      в с головой

      окатившую

      темь.

      «Евростар».

      Первый класс.

      Сорок пять.

      На шпалере в ветрах карусельных

      убывающим окликом хора

      из фонарных комет петербургских

      проступает слепой негатив.

      23. X.1995. Поезд в Лондон

      Из книги «Последний снег»

      Прелюдия

      И заехал в последние дали той страны,

      где бушующий май,

      где признали меня только птицы, только

      лица, которые звал,

      и сошёл на пустом полустанке, где луга

      лобызают плюсну,

      где заклеен конверт злой печали, что

      ночами писала из зим.

      Без буфета, названья, без карты – там, где

      выйти вовек не посмел,

      где за музыкой дышит молчанье и за небом

      не видно земли,

      где и в далях заветные дали, где сливаются

      долгие взгляды – там, где

      жизнью кончается

      жизнь.

      2002. Богемия

      Год любви

      Твой год полуденной любви (а мой —

      полночной): стекает

      с пальцев мёд свечи, и губы —

      почкой недомилованной весны, и…

      (многоточье).

      Зевает

      зритель в пыльной тьме – мы

      непорочны, как на

      качелях Фрагонара – отмах барочный,

      и ангел-друг назначит нам

      пустую кару:

      любовь расскажет о

      любви вновь на атласных простынях

      или на нарах под гул

      необратимых снов (а с явью туго),

      чтоб мы душа

      к душе

      легли

      на штабелях

      шестого круга.

      2. III.1996. Париж

      Платье Sissi

      Когда я обживусь

      в вивальдиевых ларго,

      когда перелицуюсь

      всей облачной изнанкой,

      мой брат, апрельский

      ветер, откроет мне

      фигуры кармического танго

      и вальса преисподней.

      Свод мается

      воскресный, как блик

      на блёстке платья,

      распятого музейщиком

      в витрине образцово:

      императрица Австрии и

      королева Венгрии

      в