Преступление и наказание в английской общественной мысли XVIII века: очерки интеллектуальной истории
до более трезвой констатации, что великий писатель вполне коррелировал с духом времени, который не всегда требовал от человека идейной принципиальности. Независимо от исследовательской позиции, биографов роднит интерес к практической стороне деятельности судьи Филдинга, в то время как теоретическая составляющая, к сожалению, долгое время оставалась вне исследовательского фокуса. Не получили должного освещения анализируемые нами трактаты Г. Филдинга «Речь Большому жюри», «Истинное состояние дела Босаверна Пенлеза»[103], в котором Филдинг излагает свое видение относительно соотношения гражданской свободы и государственного вмешательства в частное пространство. Трактатом «Исследование причин участившихся преступлений…»[104] Филдинг фактически заложил теоретически-концепту-альные основы британской правоохранительной практики, реализуемой Джоном Филдингом на протяжении следующих десятилетий. Безусловно, процесс создания английской полиции и роль «слепого судьи» Филдинга – это отдельная тема, получившая великолепное освещение преимущественно в зарубежной[105], и отчасти в отечественной историографии[106], потому, выдерживая формат интеллектуальной истории, мы впервые в отечественной историографической традиции предприняли анализ его «Плана по предотвращению уличных разбоев…» (1753)[107].
Пятая глава посвящена анализу одной из работ английского филантропа, историка, путешественника и коммерсанта Хэнвея – трактату «Одиночное тюремное заключение»[108]. В зарубежной историографии Джонас Хэнвей обрел своего биографа: преподобный Р.Э. Джейн – священник методистской церкви – в 1929 г. составил биографию просветителя под заглавием «Джонас Хэнвей: филантроп, политик, автор»[109]. Социальная активность и филантропическая деятельность просветителя подробно освещены в монографическом исследовании британского исследователя Дж. Тейлора[110]. Детальное исследование взглядов и пенитенциарных проектов Дж. Хэнвея представлено в научных изысканиях современных историков: Ф. Додсворт рассматривает интеллектуальное наследие просветителя в области социального реформирования, выделив основной импульс его публицистики – стремление преодолеть негативный настрой английской элиты в отношении таких социальных девиаций, как проституция, преступность и нищета[111]. В диссертационном исследовании британского исследователя Филиппы Хардман представлен глубокий анализ пенитенциарных взглядов Джонаса Хэнвея[112].
В российской историографии об этом типичном английском интеллигенте XVIII столетия известно чрезвычайно мало. Энциклопедия Брокгауза и Ефрона в краткой биографической статье сообщает о купце и путешественнике Джоне Ганвее, который исследовал Каспийское море, подробно описал свое плавание и даже составил карту моря (однако неточную!)[113]. В качестве негоцианта Хэнвей путешествовал по России елизаветинских времен (даже пережил в России