Анна Николаевна за мнимым весельем маскирует извечную свою тоску. И, похоже, ей это удается. Снова строчки из письма сестры поэта, относящиеся уже к году 1841-му: «Аннет Вульф толста, как Корсаков (поэт А.А. Римский-Корсаков, известный своей тучностью. – Л.Ч.), – и всегда весела, словно зяблик; вчера мы обедали вместе у моей невестки (Н.Н. Пушкиной. – Л.Ч.), которая хороша, как никогда».
Анна Николаевна Вульф.
Рисунок-шарж Н.И. Фризенгоф. 1841 г.
Сравнение, сделанное лучшей подругой, вызвало бы обиду Анны Николаевны. Сколько же насмешек пришлось ей перенести – не счесть!
В августе того же года гостившая в Михайловском у вдовы поэта Наталия Ивановна Фризенгоф, художница-любительница, сделала в альбоме очередной набросок: располневшая, схожая с колобком Аннет Вульф в необъятно пышной юбке сидит, отвернувшись от художницы, явно не желая позировать (та, вероятно, делала шарж-набросок исподтишка), держа в руке платочек. Рисунок снабжен насмешливой подписью: «Anqe de Triqorsky» (Тригорский Ангел).
Ревность к былой обожательнице мужа, верно, ещё жила в сердце Наталии Николаевны. Вспомним, что у неё хранились не только рукописи поэта, но и вся его переписка, письма Анны в том числе, – ведомо о том было её подруге и родственнице Наталии Фризенгоф. Отсюда и явная недоброжелательность.
…Последняя встреча. Она случилась накануне дуэли, в Петербурге, в доме на Васильевском острове, где у родных остановилась баронесса Евпраксия Вревская и куда на встречу к младшей сестре приехала Анна. Пришёл и Пушкин.
Тот январский вечер, когда ещё никто не знал, что он станет последним в жизни поэта, скорбно отпечатался в памяти любящей, но не любимой Анны. И не думалось ли ей позже, что, будь на месте сестры, не позволила бы свершиться злодеянию и похитить столь прекрасную жизнь?! Она любила жертвенно.
Анна и её богатства
Не было для бедной Анны ничего на свете драгоценнее томика, подаренного в давний и памятный для неё день. На титульном листе размашисто красовалось посвящение: «Дорогой Имянинице Анне Николаевне Вульф от нижайшаго ея доброжелателя А. Пушкина. В село Воронич 1826 года 3 февраля из сельца Зуёва». (Село Воронич – это Тригорское, а Зуево – Михайловское, как порой именовали пушкинскую усадьбу.)
Позже дарственная надпись, исключая лишь подпись Пушкина, кем-то была густо вымарана. Возможно, самой Анной Николаевной, не желавшей на склоне лет компрометировать своё имя, чего так страшилась она и в молодости. Знаменательно, что верхний угол книжной обложки украшал красный сургучный оттиск заветного перстня-талисмана, подарка графини Елизаветы Воронцовой!
И другими сокровищами дорожила Анна: гравированным портретом Байрона, подаренным ей Пушкиным (брат Алексей по её просьбе заказал рамку для портрета); альбомом, где поэт собственноручно вписал куплет из «Романса» Антона Дельвига. Стихов, полных безысходной нежности:
Не говори: любовь пройдет,
О том забыть твой друг желает;
В