везёт нас через размытые ночные огни. Тормозим перед одинокой хрущёвкой. Выходим. Во дворе темень и та молчаливая покинутость, которая встречается на окраинах городов.
В квартире тихо и пусто. Словно оправдываясь, Эвелина говорит, что соседка уехала к родителям. Предлагает чай. Я боюсь, что усну ещё до того, как он заварится, и хватаю её за руку. По ладони скользит холодок, а на губах отпечатывается жар.
Вваливаемся в ближайшую комнату, и я начинаю стягивать с неё одежду. Под зелёными холмиками всё это время скрывался белый бюстгальтер. Я срываю его, и он летит на пол. Вслед за ним летит моя рубашка.
Жар от губ перекинулся на всё её тело.
В прихожей трезвонит телефон. Эвелина вскакивает, исчезает за дверью и возвращается с громыхающей трубкой. Она присаживается на край дивана, выслушивает, а затем бросает: «Скоро будем».
Она что, собирается всё бросить и умыкнуть в клуб?!
Негодование подкидывает меня.
– Что случилось? – спрашиваю я со скрежетом разочарования на зубах.
– Свету и Аню какие-то кавказцы не хотят выпускать из клуба. Нужно вытаскивать, – Эвелина отвечает, не глядя на меня, а затем вновь подносит телефон к уху. – Тима, привет. Ты спишь? Извини. Тут к Свете и Ане хачи лезут в клубе. Не дают им уйти. Нужно подогнать туда. Короче, собирай ребят. Да, да. Всех, до кого сможешь дозвониться. В первую очередь звони Волчонку. Я скоро буду там. Увидимся. А, стой! Прихвати мои кастеты. Они у тебя остались…
Пока Эвелина говорит, я успеваю замёрзнуть. Натягиваю рубашку. Напротив меня стеллаж, заставленный книгами. Тот самый, с сайта знакомств.
Мне кажется, я нахожусь на приёме у крупного чиновника. Он вкрадчиво отдаёт распоряжения, важно вздыхает и хлещет замечаниями, а я ожидаю своей очереди.
– Извини, что так получилось, – произносит Эвелина, и вот я вновь в тёмном дворе ожидаю, когда такси отвезёт меня к одинокому дивану.
Глава 4
Статья пишется бодро. Я часто обращаюсь к своим записям и своему негодованию. Остаётся пара абзацев. Не больше.
По уху щёлкает оповещение о новом сообщении. Сворачиваю текст.
Сердце прыгает на рёбра, а затем летит вниз. В горле застревает выкрик, не давая продохнуть.
Катя Вихерева написала: «Привет».
Я сглатываю. Мой взгляд прыгает с буквы на букву. П-р-и-в-е-т.
Ошалело, дрожащими пальцами я набиваю «привет» и смотрю, как слово виснет на экране. Под ним выскакивает вопрос: «Как поживаешь?»
Поживаешь…
Этот дебил хоть понимает, чью страницу взломал?!
По мне бьёт тупая злость, и колющий испуг соскакивает с меня.
«Денег просить будешь?» – клокочу я.
«А зачем мне деньги? Я просто хотела узнать, как ты поживаешь», – всплывает ответ.
Это что, розыгрыш такой?!
«Это не смешно, придурок. Ты хоть знаешь, что Катя умерла?»
Молчание.
Я выдыхаю и устало откидываюсь на спинку стула. Закрываю глаза.
Новый щелчок.
Твою мать…
Смотрю на экран. На нём