женщина.
– Куда, в гроб? Чего ты меня все время уложить пытаешься? – ответил он наконец. Причем довольно громко и сердито. А после его слов за столом внезапно установилась тишина. Будто все мгновенно протрезвели и приобрели нормальный естественный вид. Сбросив карнавальные маски.
Впрочем, какой там «нормальный»! У одного с носа капало, а он даже не думал вытереть, у другого так вспухли на лбу и шее кроваво-синие жилы, что готовы были в любой момент разорваться. У третьего появилось какое-то бельмо, а может быть, это к глазу прилепился кусочек огурца, четвертый скалил редкозубую пасть, пятая вообще походила на крашеную горгулью, смесь певички Мадонны с Филей Киркоровым. Все они на несколько секунд застыли и замолчали, обратив лица-личины к Велемиру. И в то же время из-за тумбочки жутко завыла Альма. А Катерина вдруг рассмеялась.
– Ну что ты, глупенький! – ласково проворковала она. – Кто же этого хочет?
– Никто, – серьезным тоном подтвердила Люся и заботливо утерла нос эпилептику.
– Никто, – эхом повторили транзитные чебоксарцы. – Никто по четыре не возьмет. И по три тоже. Разве теперь по полтора.
– Никто насильно в гроб не ляжет, только добровольно, – загадочно произнес инвалид. А братец тоже хотел сказать это «никто», но вместо слов у него изо рта вдруг пошла пена.
«Сейчас все они лопнут, – догадался Велемир. – И мираж исчезнет». А чтобы колдовские чары побыстрее развеялись, он занес кулак и двинул кого-то из сидящих за столом троллей и гоблинов в харю. Попал, очевидно, в нос, потому что кровь брызнула фонтанчиком. А Велемир еще и выдернул из-под себя стул и «угостил» им лампочку.
Номер погрузился в темноту, раздавались со всех сторон лишь вопли. Велемир, как резиновый мячик, упруго поскакал к двери, вывалился в коридор. Соображал он плохо. Ему вообще казалось, что все это происходит во сне. В каком-то очень страшном, но интересном, когда и просыпаться-то не хочется. А сзади неслись крики:
– Держи!.. Лови!.. Где он?.. Тут, поймал!..
Поймали, очевидно, кого-то другого, а Велемир помчался по тускло освещенному коридору. Он был черен, длинен, извилист и напоминал прямую кишку. Прямую-то прямую, но с заворотами, нишами, боковыми лестницами и черными ходами – вниз и вверх, в подвал и на чердак, а пропитан был действительно запахами нечистот из туалета. Воды-то не было, слива тоже. Еще и мертвечиной какой-то несло. Не то дохлой кошкой, не то тухлой рыбой. А может, и человечиной. Впрочем, сейчас было не до ароматов.
Велемир мчался вперед, а на скользком полу его кидало от стенки к стенке. Один раз он упал, но продолжал поступательное движение, как на льду. В другой раз влетел головой в неожиданное препятствие: ударился в грудь многодетной богатырши. Женщина в ночной сорочке завопила, пытаясь уловить его юркое тело:
– Что, кто?.. Пожар, муж?.. Видел его, видел?..
Велемир выскользнул, умудрившись еще и лягнуть великаншу, и включил «третью скорость». Он никогда не думал, что может бегать так быстро. Кажется, в коридоре даже поднялся