горький осадок – ни к чему мы не были готовы. И ещё по другой причине. Нам говорили, что на Западную Украину мы пришли освободителями от польско-немецкого угнетения, что народ ждал нас с нетерпением… А тут бегут из города наши солдаты, говорят, что там их из окон шпарили даже кипятком…
– Это простое население?
– Население, население… Это та самая «пятая колонна» себя показала. Не очень-то они были рады нашему приходу…
Тут новый поворот событий. Стреляли немцы довольно точно. А это значило, что кто-то корректирует огонь, и очень грамотно. Мы даже примерно вычислили, что наблюдатель – в центре города. А там – откуда можно наблюдать? Правильно, с церкви, с костёла, как с самой верхней точки. Я-то думал, что мы переместимся из зоны прямой видимости с костёла, но наш мудрый командир батареи приказал открыть по костёлу огонь. Ну, вы же представляете себе его архитектуру! Он же наверху узенький, заострённый. Не так-то просто попасть. В результате такого умного решения все снаряды пошли мимо и упали в город, где, конечно же, было мирное население. Конечно, это любви к нам не добавило. Это ж надо было, чтобы один дуролом хоть и положил несколько там немцев, но мирных людей, я думаю, намного больше…
– Вот что значит неразбериха первых часов войны!
– Да! Ну, никак мы не думали, что будем в белый свет как в копеечку палить!
…Потом мы стали отходить. Отход-то тоже был больше похож на бегство. Нам не давали вступить в бой! Отошли мы за километра четыре-пять, потом побольше, ещё побольше, разогнались… Только займёт пехота оборону, мы за ней, не успеем даже позиции оборудовать, – приказ: отходить. И вот так наотходились до Днепра. Переправились за него на левый берег, немного успокоились. Уж тут-то, думаем, встретим немца! Такую реку, такую преграду немец никак не сможет с ходу форсировать, уж не дадим! И что вы думаете? Мы были под Черкассами, а противник форсирует Днепр выше Киева, забыл, как местечко-то называлось… И в этот… – в Кременчуг. Там соединяется со своими, и мы попадаем в окружение. Ни много ни мало, а попало нас там более двух десятков дивизий! И самое главное, какая глупость получилась. – вот эта вся огромная сила оказалась разрозненной, все действовали на свой страх и риск. Тут бы нормальную связь, управление войсками, то могли дать такой отпор, какой надо бы… Могли ведь дать дрозда такой-то массой! Но – деморализованы, разброд…
И они начинают нас методично добивать. В батареях, в частности, у нас из четырёх орудий осталось по два, другие разбиты. Но всё же что-то есть, можно и подраться!
Но тут-то приходит приказ. Видел я его. Писан от руки, как записка любовная. Не знаю, какой трус или предатель писал, но сказано было чётко: взорвать орудия, поскольку мы в окружении, и выходить небольшими группами или поодиночке. Как, в общем, бог даст.
Ну, все у нас опешили от такого. Орудия ещё есть, снаряды к ним есть, хоть по танкам, хоть по пехоте. Мы ещё можем воевать! Да и уходить мелкими группами, с одной стороны, вроде легче, но с другой – и давить нас тоже легче…
Почти