приобретали серо-стальной оттенок, и в них росла ненависть, с годами превратившаяся в настоящее безумие. Ни одна живая душа в Мааданде не знала, что ей приходится выносить от Светлого Верхала, которого боготворила вся страна. Много раз она хотела свести счеты с жизнью, но ее сдерживала клятва верности, данная Ксайлану много лет назад. Но чем дальше, тем больше Пайя осознавала, что жизнь ее прошла зря и теперь лишена всякого смысла. Пайя закрыла глаза. Как было бы хорошо никогда больше не открывать их…
Кигилы возвращались домой в молчании, придавленные мрачной торжественностью церемонии. Похороны их сородичей всегда проходили намного проще и, хотя старшим сегодняшняя церемония была не в новинку, Ки-Клат и Ги-Мла были просто ошеломлены. Их юные головы не были загружены философией о жизни и смерти, но сейчас, под влиянием увиденного, они смотрели в стороны, погруженные в свои мысли. Через какое-то время Ги-Мла нарушила тишину.
– Это потрясающе, – сказала она задумчиво, – хотела бы я, чтобы и меня так похоронили.
– Родители не зря отправили тебя сюда вместе с братом, – ласково произнес дядя, истолковав мысль девушки по-своему, – здесь, в Мааде, мы устроим твою судьбу наилучшим образом. Если войдешь в клан Шикиэртов или Челангов, у тебя будет роскошная жизнь и роскошные похороны.
Ги-Мла вздохнула. Ки-Клат станет Преемником, будет управлять кланом, а ее жизнь всего лишь «будет устроена». И зачем она родилась девочкой?
Глава 2
Пихомор засиделся в кабинете за полночь. Его работоспособность поражала даже самых выносливых советников, он считал, что годы не властны над ним, хотя в черных как смоль волосах появилось несколько седых прядей, а время подсушило когда-то великолепные мускулы. Из окна веяло приятной свежестью, какая бывает в самом начале осени, из сада доносилось благоухание цветов. По приказу Митверхала садовники высаживали множество ночных растений, которые днем погружались в сон, являя миру красоту лишь в темное время. Особой любовью Пихомора пользовались мракилии – длинные лианы с ланцетными листьями и крупными полупрозрачными, излучающими мягкое свечение цветами. На столе Митверхала в широкой золотой вазе всегда плавали несколько цветов – он считал, их аромат придает ясность мысли.
Около двух ночи к нему заглянул один из его сыновей-близнецов – Бикир. Когда они были маленькими, отец частенько путал их, да и сейчас различал с трудом, по прическе – Бикир носил длинные волосы, собранные в хвост, а Бакар всегда стригся коротко. В остальном братья были совершенно одинаковы: жгучие брюнеты с черными глазами, гибкие и сильные, завораживающие настоящей мужской красотой и грацией молодых жеребцов. Ночное посещение не удивило Пихомора, не спать по ночам было для Ар-Рааров делом обычным.
– Проходи, сынок – Пихомор решил, что пора отдохнуть от писем и докладов, отложил перо и испытующе уставился на сына. На его открытом доброжелательном лице лисьи глаза жили как бы собственной жизнью, никогда не позволяя узнать истинных