литуранцы в ответ могли бы точно так же заблокировать им доступ к другому концу. Ведь Анемар-то не является территорией Теллемунской империи! Нехотя соглашаясь с этим аргументом, противники лифта начинали говорить о его ненужности, поскольку три четверти всех полетов к Анемару совершались для снабжения военных баз, а возить на лифте военные грузы будет, ясное дело, невозможно. Да и вообще, с нынешним относительно скромным грузопотоком Фараллия-космос-Фараллия неплохо справляются и ракеты, так что вертикальную “железную дорогу” будет просто нечем загрузить.
На это Одиэй отвечал, что космический грузопоток столь невелик именно потому, что ракеты не позволяют сделать его больше, но он сразу вырастет, когда появится на порядок более экономичное транспортное средство. В доказательство он приводил свой любимый пример из давней истории. Когда изобрели печатный станок, многие полагали, что идея выпускать книги большими тиражами бессмысленна, поскольку для них не найдется столько покупателей. Но когда книг стало много, они упали в цене, и спрос на них увеличился. Нечто подобное обязательно произойдет и сейчас. Доходы от одного только массового космического туризма составят миллиарды эмо в год. А что касается невозможности использовать лифт в военных целях, то Одиэй не видел здесь ничего страшного. Более того, он рассматривал этот грандиозный проект как средство сблизить два великих народа, заставить их перейти от конфронтации к сотрудничеству. Да, Королевство и Империя станут зависимы друг от друга в гораздо большей степени, чем сейчас, но именно это послужит гарантией того, что их отношения не зайдут в тупик очередного глобального кризиса. Космические тревоги 3077 и 3119 годов показали, что Литурания и Теллемун способны забыть на время о своих разногласиях перед лицом общей угрозы. Почему, спрашивается, они не смогут сделать это ради общего блага?
“Да вот потому! – со злостью сказал себе Одиэй. – Идеалист я хренов. Не будет этого никогда”.
Ему захотелось вырвать стержень с Анемаром из глобуса планеты, изломать его и выкинуть на помойку. Но, поразмыслив, он решил этого не делать. Пусть уж макет останется в университете. На память…
Приехав домой, Одиэй сразу понял по лицу жены, что случилось нечто неприятное. “И здесь проблемы”, – подумал он, однако спрашивать ни о чем не стал…
– Нам нужно серьезно поговорить, – сказала Ханта, медленно прикрыв дверь столовой, и села напротив Одиэя, который заканчивал ужин.
– Давай поговорим, – угрюмо ответил Одиэй.
Ханта долго молчала, словно собираясь с духом.
– Не тяни резину – выкладывай, – сказал Одиэй. – Меня сегодня уволили, так что все остальное я и подавно переживу.
– Как уволили? – растерянно спросила Ханта.
– Очень просто – взяли да уволили. Одним росчерком пера. Я больше не профессор Арпиганского института и не директор Космической лаборатории.
Ханта нервно поправила волосы на