ротный выдержал взгляд начальника.
— Я это знаю, Миша. Но плохой я командир, если не знаю про своих подчиненных всего.
— Чубаров — доброволец, — упрямо повторил Сотник. — Последний раз освобожден весной сорокового, вину свою искупил полностью, осознал. Он такой же гражданин, как и любой другой.
— Да, гражданин, — согласился Борин. — А ты в курсе, умник, что бывших воров-рецидивистов не бывает?
— Я Макса в деле видел! — снова повысил голос Сотник. — И не раз, и не два!
— Я тоже, — снова осадил его жестом подполковник. — Послужной список этого, гм, бывшего урки мне тоже хорошо известен. Кстати, почему он Соловей?
— Потому же, почему в Тамбове все волки, — буркнул Михаил. — Чубаров из Курска сам. А в Курске, говорят, соловьи поют — заливаются.
— Ну да, а в Тамбове — волки воют, — в тон ему подхватил Борин. — Ваня Курский, наверное, по той же причине.
— Он на артиста Алейникова похож…
— Знаю, — кивнув Борин, сам в офицерском клубе не раз смотревший «Большую жизнь». И, признаться, забывавший обо всем на свете, когда на экране появлялся обаятельный хулиган Ваня Курский из шахтерского поселка: по-другому актера Петра Алейникова, сыгравшего эту роль, никто в стране, кажется, после картины не называл. — У него, кстати, в Курске остался кто?
— А вы, кроме того, что Чубаров сидел, больше ничего про него не знаете?
— Знаю, что детдомовский, — Борин повертел солдатскую книжку в руках. — Но, может…
— Не может. Один он на белом свете. Никто его нигде не ждет. Родное МТС, с которого Макс в военкомат ушел, и то разбомбили. Кстати, в технике сечет, машину водит отлично, плюс боевой опыт…
— Ты его, капитан, не к награде представляешь, — Борин положил эту книжечку поверх гайдуковской, взял последнюю, четвертую: — Все бы оно ничего, только вот этот до кучи еще… Волков Вилен Иосифович, рядовой. Назван в честь Владимира Ленина, — начальник разведки выжидающе посмотрел на Сотника. — Мне продолжать?
— Валяйте.
— Ладно, — подполковник еще раз взглянул на солдатскую книжку. — Фамилию официально сменил в 1939 году, после того, как Гитлер начал войну в Европе. До этого носил фамилию Вольф, немецкую. Отец, Йозеф Вольф — из донбасских немцев-колонистов, тоже на всякий случай, от греха подальше, поменял имя с фамилией. Был, понимаешь, Йозеф Вольф, а стал Иосиф Волков. Ну и сын, соответственно…
— Для Вили немецкий — родной, товарищ подполковник. Нам без натурального немца в Харькове придется совсем хреново, если не сказать хуже.
— Вам, Михаил, при любых раскладах выйдет не сладко, — вздохнул Борин. — Просто задание ваше, капитан Сотник, на контроле в штабе фронта. Лично, — он для убедительности поднял палец вверх, — у командующего. И я буду не я, если к утру, — он взглянул на часы, — операция «Скиф», как мы ее обозвали, не окажется на контроле Ставки. Лично… сам понимаешь, у кого. Что я буду докладывать о составе разведывательно-диверсионной группы, как по-твоему?
— Что